[indent]Два года - это срок. В рамках Вечности, конечно, это ничто. Но разве кто-то способен прожить вечность? За это время он успел обзавестись морщинами над переносицей, седыми волосами, которые были уже заметны, сорванной спиной и работой мечты - сторож на складе. В педагогику, прости господи, не тянуло, хотя Шериф по старой дружбе звал его трудовиком в новенькую гимназию, которая как раз открылась на другом конце города. Теперь стало модно открывать гимназии, обычные школы уже никого не устраивали.
[indent]После закрытия Дома он делал то, что сделал бы любой сильный мужчина на его месте - бухал, не просыхая, два месяца к ряду. Когда кончились деньги, а заодно и терпение соседей и местного участкового, пришлось браться за ум и устраиваться на работу. Работа сторожем была явно не хуже других. Зарплата не меньше домовской, а если её и задерживали, то всегда могли расчитаться теми продуктами, которые на этом самом складе хранились. В общем, от голода он не умирал. А главным достоинствам нового места работы было то, что не нужно было ни с кем общаться, иногда целыми сутками. И при устройстве никто не спрашивал, а где он работал раньше; а почему ушел... Всем было наплевать. Чтобы дежурить по ночам, диплом педагогического не нужен, поэтому он теперь подпирал почти развалившуюся ножку холодильника в обшарпанной холостяцкой берлоге Ральфа. Но тот в гости английскую королеву не ждал, поэтому обзаводиться новым холодильником не спешил. Да и негде его было достать. А если бы Её Величество вдруг решила нанести визит Ральфу, то это были бы её проблемы. Его всё устраивало. Даже сидящие по углам пауки и ржавый кран в ванной, который по утрам выдавал такие трели, что соседи наверняка думали, что дом вот-вот взлетит на воздух.
[indent]Ральфом его больше никто не называл, но он по инерции, что ли, всё еще продолжал так иногда о себе думать. Смех да и только! Кличка, которую он все эти годы ненавидел, настолько к нему приклеилась, что теперь ее было не отодрать никаким наружним средством. Очень хотелось стереть из памяти всё, связанное с Домом, и зажить, наконец, той самой пресловутой "нормальной" жизнью. Выходило из рук вон плохо, но за два года Ральф поднаторел и в этом "искусстве". Для начала поудалял номера телефонов бывших коллег, чтобы в приступе какой-нибудь пьяной ностальгии не начать названивать кому-то из них. Благо,  бывшие коллеги, скорее всего, сделали с его номером то же самое. По крайней мере, телефон Ральфа молчал даже в праздники. Лишь Шериф первое время пытался поддерживать дружеское общение, звал в питейные заведения, но потом, видимо, и он махнул рукой и больше не появлялся на горизонте.
[indent]К концу второго года в Наружности Ральф почти перестал вздрагивать, если по телевизору вдруг звучало это имя, и научился откликаться на свое собственное, записанное в паспорте. Ему почти перестали сниться сны, связанные с Домом. Он даже начал забывать лица своих бывших воспитанников и изо всех сил старался делать вид, что ему плевать, что стало с каждым из них. Даже если они все загибаются в сточной канаве. Ему всё равно. Наверняка большинство именно так и кончит. Если уже не кончило. Он знал этих бывших сломанных детей. Они либо сторчатся где-нибудь в притоне, либо умрут от алкогольной комы. В некоторых случаях можно даже совместить одно с другим.
[indent]К концу второго года он думал, что уже почти стал нормальным. Как все. Складские стены не таят в себе загадок и тайн. В лучшем случае там написано, что у какой-то девушки низкая социальная ответственность. Или то слово, которое в полной мере отражает то, что Ральф думал по поводу бывших обитателей Дома.
[indent]К концу второго года всё пошло по женскому детородному органу, как, впрочем, и вещала дверь его подъезда. А ведь с утра ничего не предвещало беды... Он даже проснулся в хорошем настроении и не мечтал убить весь мир. Наоборот - откуда-то взялось полузабытое желание побриться впервые за две недели, устроить дома, если не генеральную уборку, то хотя бы протереть пыль с мебели, съездить на рынок за продуктами...
[indent]Вернувшись домой с рынка, Ральф, только зайдя в подъезд, почувствовал, что что-то не так. Ну, конечно! На его лестничной клетке устроился какой-то тощий наркоман. В последнее время в городе их было просто пруд пруди. Периодически кто-то из них забредал в подъезд, а соседи потом находили использованные шприцы и, как рассказала пожилая соседка, - о, ужас! - даже презервативы. Ральфу до здоровья этих молодцов не было никакого дела, но устраивать ночлежку на своем этаже он не позволит.
[indent]Уже было приготовившись спускать парня с лестницы, Ральф поставил пакет с покупками на ступени, как "наркоман" зашевелился и обернулся, вероятно, привлеченный звуком шагов.
[indent]Нет, он, конечно, повзрослел и изменился за два года, но эти глаза было ни с кем не спутать. Поддавшись первому порыву, Ральф поднял пакеты и просто прошел мимо сидящего на ступенях Рыжего. Ему нет до него никакого дела. Он его не звал. Он, блять, вообще забыл о его существовании! Надо же было напомнить! И именно сегодня, когда с утра был такой хороший день. Если Рыжий - наркоман (а с него могло бы статься), то почему нужно было найти именно этот подъезд, чтоб ширнуться очередной дозой? Но впечатление обдолбыша Рыжий не производил. Интересно, зачем он припёрся? А то, что он пришел именно к нему, Ральфу, уже не было практически никаких сомнений.
[indent]Мужчина вновь поставил пакеты на пол и прислонился к обшарпанной стене, сложив руки на груди и внимательно глядя на Рыжего.
[indent]- Ну? - после паузы, наконец, доказал, что он не немой  Ральф,- Чем обязан визиту? Не скажу, что сильно ему рад.
[indent]Денег, что ли, у него решили занять? Но, в конце концов, спустить парня с лестницы он всегда успеет.

[indent]Рыжий какое-то время молча рассматривал его, словно пытался понять, к тому ли человеку пришел. Ральф уже на полном серьезе собирался плюнуть на вежливость и попросту уйти домой. В конце концов, он к себе Рыжего в гости не приглашал. Но тот, наконец, подал признаки жизни, правда тараторил в своей привычной, уже наполовину забытой манере, какую-то околесицу. Ральфа даже передёрнуло. Словно не было этих двух лет в Наружности, и они по-прежнему стоят в коридоре второго этажа и крысиный вожак хочет о чем-то ему рассказать. Вот только о чем?
[indent]В том, что с Рыжим будет всё в порядке в Наружности, Ральф почему-то никогда не сомневался, и сидящий напротив парень всем своим видом это только подтверждал. В целом, это был привычный крысиный вожак, только слегка повзрослевший, но всё такой же дерганый, воровато озирающийся по сторонам, хотя, кроме них двоих, на лестничной клетке никого не было. Конечно, нельзя было списывать со счетов бдительную соседку, наверняка следящую в дверной глазок за происходящим в подъезде. То ли Рыжий опасался, что их ненароком могут подслушать, то ли того, что Ральф спустит его с лестницы. Признаться, последнее было действительно заманчивым. Вышвырнуть надоедливого крысёныша и вновь зажить своей привычной одинокой жизнью. Но мужчина отчего-то этого не делал.
[indent]Стоило Рыжему упомянуть о ком-то... отдаленно узнаваемом, тщательно затёртым и запрятанным в дальние уголки памяти, как весь боевой настрой Ральфа сошел на нет. Если он хотел избавиться от парня, то следовало сделать это раньше, а не теперь, когда между ними уже завязалось какое-то подобие разговора, хоть он до сих пор так и не понял, что же этому бывшему крысёнышу от него нужно.
[indent]Ральф молча отвернулся, завозившись с ключами в замке. Давно пора было сменить его. В один прекрасный день он просто не сможет открыть дверь и будет вынужден перелезать на балкон к полоумной бабке-соседке, чтобы выйти. На удивление замок поддался быстро, и Ральф, сделав Рыжему знак следовать за ним, шагнул в квартиру. Оставив пакеты на кухне, он убедился, что парень всё же вошел, и запер за ним дверь. На плите зашумел поставленный кипятиться чайник. Пытаясь вспомнить, что это такое быть вежливым, мужчина выудил с полки над столом банку кофе "Пеле" (гадость редкостная, но другого не было), порылся там же на полке в поисках сахара, но вместо этого достал и поставил на стол перед Рыжим какие-то видавшие виды засахаренные мармеладные дольки. Закончив манипуляции по разливанию по чашкам кипятка и разбавления его горьким порошком, отдаленно напоминающим кофе, мужчина, наконец, уселся за стол, внимательно глядя на своего незваного гостя.
[indent]- А теперь еще раз и нормальным языком. Я за пятнадцать лет уже по горло сыт вашими загадками, - для убедительности Ральф даже изобразил, где у него уже сидят такие витиеватые объяснения.
[indent]- Что-то с... - мужчина помедлил. Он не произносил даже про себя этого имени уже два года, - Со Стервятником?
[indent]Это имя-кличка звучало в стенах его квартиры, как минимум, странно. Ну, какие, к чёрту, стервятники? На складе тоже часто использовали клички. Среди его новых знакомых были Длинный, Штырь и Малыш - амбал двухметрового роста. И ни одного Стервятника. Потому что в нормальной жизни такие прозвища не дают никому.
[indent]- Разве ему не достался большой дом после смерти деда? Или старая интриганка всё-таки сумела обвести любимого внука вокруг пальца и прибрать к рукам всё наследство Рекса?
[indent]Губы Ральфа скривились в горькой усмешке. Ему всё равно. Ему было всё равно все эти два года. Если Стервятник пропил всё своё наследство, его, Ральфа, это никак не касается. С чего Рыжий вообще взял, что ему есть какое-то дело до своего бывшего воспитанника? Кто он ему? Ральф не мог понять это и когда они находились в Доме. После той злосчастной ночи Стервятник всегда был ему не просто воспитанником. Может, мальчишка что-то там тогда себе нафантазировал, но ведь он взрослый человек и не должен был поощрять эти фантазии. Он и не поощрял. По крайней мере изо всех сил старался не поощрять. Но вот прошло два года, казалось бы, можно уже выдохнуть, но этот несносный парнишка снова решил напомнить о себе. Одно радовало - Рекс точно был жив, насколько Ральф смог понять из путанных рассказов Рыжего. Эта информация покалывающим теплом разлилась где-то у Ральфа внутри, стекая к кончикам пальцев.
[indent]- Я больше не его воспитатель, если ты забыл, - после паузы вновь заговорил мужчина, - Вам пора было бы научиться жить самостоятельно.
[indent]Вот только их никто этому не учил. Этому самому "самостоятельно". Совесть болезненным уколом кольнула куда-то под ребра. Ральф тяжело вздохнул. Неужели это никогда не закончится? Он теперь обречен вечно нести ответственность за этих бывших детей?

[indent]Ральф слушал Рыжего, не перебивая. Ему несколько раз хотелось влезть в рассказ бывшего вожака Крыс, что-то спросить, но всякий раз он сдерживался. Например, поинтересоваться, какого чёрта эта тощая Крыса притащилась к нему, а не к бабке Стервятника, например? Понятно, что ожидать от Крёстной человеколюбия не приходилось, но всё-таки это был её внук. Как там принято говорить: плоть от плоти, кровь от крови. Ральф, правда, тут же вспомнил, как эта любящая бабуля надеялась, что внучек отправится к праотцам вслед за своим братом-близнецом. Но Стервятник выжил назло всем бабкам. Возможно, отчасти это была даже заслуга его, Ральфа, что пацан тогда не перерезал себе вены или не повесился в туалете Третьей к удовольствию родственницы. Нет, ожидать помощи и участия от этой женщины точно не стоило. Она хотела получить наследство, а смерть внука сделала бы ее единственной наследницей. Ральф и два года назад задумывался, зачем этой старой перечнице большой дом и прочее? В могилу она, что ли, это собралась с собой забрать? Как бы то ни было, помогать внуку-наркоману она не станет. Наоборот, еще и денег даст на ширево, чтоб побыстрее сторчался.
[indent]Оставался, правда, и другой вопрос. А ему, Ральфу, это-то всё зачем? Он Стервятнику кто? Отец, сват, брат? Ну, не повезло парню с родней, с кем не бывает. У Ральфа вообще-то тоже никого не осталось, справляется же как-то. И желания употреблять наркоту не возникало никогда. Собственно, эту мысль он и поспешил озвучить Рыжему.
[indent]- А я ему нянька, что ли? Если своих мозгов не хватает, то я-то чем могу помочь? - Ральф дернул плечом, этот разговор начинал ему не нравиться, - Я Стервятнику не отец, не брат и даже не... любовник, - мужчина запнулся на последнем слове, как-то неожиданно такая ассоциация пришла на ум.
[indent]В последний год пребывания в Доме Стервятник действительно оказывал ему недвусмысленные знаки внимания. Да и вообще вся Третья была, мягко говоря, не совсем по девочкам, за небольшим исключением в виде Коня и Красавицы. Но так это же всё блажь подростковая. Чего только не померещится, когда тебе семнадцать. Наверняка, с тех пор много что изменилось. Нет, не думать об этом. Ему хватило пубертатной влюбленности (или что это такое было?) Стервятника, вообразившего, что простое участие взрослого - это такое проявление симпатии. Да, Стервятник ему нравился, иногда Ральфа даже пугала мысль, что нравился излишне, и он два последние годы от этой мысли избавлялся. Как ему казалось, успешно. А теперь приходит Рыжий, и всё надо будет начинать сначала.
[indent]- У меня тут не хоспис и не реабилитационный центр, если ты не заметил. И медицинского образования у меня нет, чтобы работать сиделкой.
[indent]Ральф подцепил пальцами придвинутую к нему Рыжим сигарету. Нераспечатанная пачка чего-то достаточно дорогого и иностранного лежала чуть поодаль. Чем богаты, как говорится. Эти дети всегда любили делать ему какие-то подношения. Бусы из сушеных фиников, браслеты из кошачьих костей, настойки, от которых в лучшем случае отправишься в инфекционное отделение с отравлением, а в худшем - вообще к праотцам, самокрутки из одному богу известной травы... Теперь вот сигареты. Захотелось громко рассмеяться. Такая вот незапланированная истерика, спустя два года после того, как Дом закрыли. 
[indent]Ральф решил не сдерживаться и просто расхохотался, запрокинув голову назад, и смеялся до тех пор, пока из глаз не брызнули слезы. Отсмеявшись, он утер глаза здоровой рукой, отодвигая пачку сигарет обратно к ее владельцу. Они по-прежнему оставались наивными детьми, хоть и опасными. И сейчас этим детям нужно была помощь от него, взрослого человека. А ведь когда-то в Доме они очень нехотя ее принимали, отгораживаясь от мира взрослых. Тогда им помогал сам Дом. Сейчас же от него остались только развалины, отдаленно напоминающие, что когда-то здесь был целый отдельный мир, живущий по собственным законам.
[indent]- Как вы меня все достали... - тихо прошептал Ральф, устало прикрывая глаза и откидываясь на спинку стула.
[indent]Торговаться дальше было бессмысленно. На самом деле, он знал, что согласится помочь, уже в тот момент, как прозвучало имя Стервятника. Видимо, карма у него такая - постоянно вытаскивать этого парня из неприятностей, в которые тот попадает. Просто масштабы разные. Сначала просто попытка не дать наложить на себя руки после смерти брата, потом не дать воплотить в жизнь свой план коварной бабке, теперь вот наркомания и желание умереть. Видимо, они завязаны друг с другом навсегда.
[indent]- С чего ты взял, что я смогу ему помочь? - Ральф внимательно посмотрел на своего собеседника, - Он... он что-то говорил про меня?
[indent]Спросил, не надеясь на положительный ответ, даже почти не веря, что он будет, или всё же в тайне уповая на это... Зачем? Да чёрт знает, зачем. Кажется, потому что ему снова надо бежать и спасать Стервятника. Может, тогда он и сам оживет? Перестанет быть призраком себя прежнего, оставшегося там, в разрушенном бульдозерами Доме.
[indent]Ральф поднялся со своего места. Расстояние от отрицания до принятия он прошел семимильными шагами, минуя разом гнев, торг и депрессию.

[indent]Ральф сделал неопределенный жест рукой, как бы показывая, что да, курить можно. Пепельница, сделанная из банки кофе "Пеле", как раз стояла на подоконнике, дополняя собой батарею из пустых пивных бутылок. Впрочем, его сегодняшний гость никогда не был похож на человека, ведущего трезвый и праведный образ жизни, так что удивить его даже запоем вряд ли было можно. Ральф тоже достал сигарету и прикурил, нагнувшись к горящей конфорке на газовой плите. Зажигалок у него почему-то сроду не водилось.
[indent]Так значит, Рекс о нем не говорил, однако, Рыжий с чего-то взял, что он захочет его видеть. Видимо, подростковая влюбленность Стервятника никуда не делась, да и знали о ней, оказывается, гораздо больше людей, чем мужчина мог предположить.
[indent]- Мы вроде как все уже взрослые люди, а вы всё никак не уймётесь со своими байками про новые круги,- Ральф раздраженно выдохнул дым в сторону газовой колонки, уповая на её вытяжку. Впрочем, ему было почти всё равно, даже если бы вся квартира провоняла сигаретами. Забавно, но он никогда не называл своё жилище домом, всегда только квартирой. Дом - это другое. Дом - место, где ты нужен по-настоящему. Здесь Ральф был никому не нужен. Даже себе.
[indent]- Ты ведь знал, что я соглашусь, да? - мужчина повернулся к своему гостю, внимательно глядя тому в глаза, - Ты был уверен, что я пойду с тобой, - Ральф кивнул собственным мыслям, - Иначе ты бы не пришел. Осталось только понять, тебе-то с того какая выгода, а? - бывший воспитатель усмехнулся, - Не отвечай, я помню про то, кем ты... себя считаешь.
[indent]Ральф хотел сказать "кем ты был", но так и не сказал. В Наружности всё, что имело значение в Доме, становилось неважным, превращалось в обычную детскую игру. А он уже давно вырос из детских игр.
[indent]Сделав еще пару затяжек, мужчина затушил сигарету в переполненной пепельнице. Да, надо было бы её вытрясти. Ральф оглядел свою обшарпанную кухню, не знавшую ремонта со времен эпохи Возрождения. И сюда он собрался привести бывшего воспитанника? "Который решил сторчаться во цвете лет", - тут же заботливо шепнул внутренний голос. Вообще если дела обстоят ровно так, как говорит об этом Рыжий, то Стервятнику должно быть не до жиру. И потом, он же его не замуж собрался брать, чтобы обустраивать как-то собственный быт перед тем, как привести в квартиру. "Кому не нравится, всегда есть богатый особняк любимой бабки!" - Ральф мысленно фыркнул. 
[indent]- Ладно, пошли, - мужчина кивнул Рыжему в сторону выхода, - Далеко там ехать?
[indent]Чёрт знает откуда, но он как-то слышал, что бывший крысиный вожак, поразительно продержавшийся дольше всех остальных, живёт теперь за городом. Не хотелось бы завязнуть где-нибудь в сельской грязи, учитывая, что вчера вечером шел дождь и дороги наверняка развезло. Если в месте, где живет Рыжий эти самые дороги вообще были.
[indent]Ральф накинул на плечи старую кожаную куртку, мгновенно становясь моложе на полжизни, должно быть потому, что она осталась еще со времен его студенческой молодости. Интересно, Рыжий пешком или приехал на красном ржавом пикапе с запасным колесом, валяющемся в кузове? Почему-то Ральфу казалось, что у Рыжего должен был быть красный пикап. Впрочем, ему в равной степени подошла бы и какая-нибудь дорогая спортивная машина. Но грязные джинсы намекали, что наличие пикапа всё же было вероятнее.
[indent]По лестнице спускались в тишине. А о чем говорить, когда уже вроде всё сказали? Он уже согласился, что сейчас они вместе поедут к Рыжему и там Ральф заберет Стервятника, который придумал отличный план - сдохнуть в неполные двадцать. Мужчина, по правде говоря, понятия не имел, что будет делать дальше, но назад пути уже не было. 
[indent]Когда они оба вышли на улицу, Ральф вопросительно взглянул на бывшего вожака Крыс. Старенькая машина самого Ральфа стояла неподалеку на асфальтированном куске детской площадки, отданном под парковку. Мужчина указал рукой на свою машину, как бы спрашивая - на ней или ты подгонишь свой лимузин? Лимузина у Рыжего, ожидаемо, не оказалось, и они загрузились в автомобиль бывшего воспитателя.
[indent]- Прежде чем мы поедем, я хотел бы спросить, есть ли еще что-то, что мне нужно знать? Насколько всё... плохо? - мужчина положил руку в кожаной перчатке на руль, - Я не собираюсь включать заднюю. Мне просто нужно знать, к чему быть готовым.
[indent]В принципе, за почти пятнадцать лет, проведенных в Доме, он был готов к чему угодно. Он видел истерящих детей, орущих детей, лгущих детей, пьяных детей, дерущихся детей, обкуренных детей, блюющих детей, сквернословящих детей, мёртвых детей... Вряд ли в мире существовало еще что-то, что могло бы напугать или хотя бы удивить его.
[indent]Ральф посмотрел на своего неожиданного пассажира через зеркало заднего вида. Когда-то эти дети вот так же не решались смотреть ему в глаза. Не боялись, нет. Просто не доверяли. А Стервятник смотрел. Ради Ральфа он снимал свои черные очки, которые нахрен были не нужны в помещении, но разве этим ненормальным детям объяснишь...
[indent]Сильнее сжав руль рукой в черной перчатке, мужчина повернул ключ в замке зажигания, и они тронулись. Назад пути больше действительно не было.

[indent]Коммуна Рыжего изнутри выглядела как... коммуна. Если бы Ральфа попросили пофантазировать и представить себе место обитания бывших домовцев, то он ровно это бы себе и представил. "Фазенда" Рыжего не выглядела как обиталище сектантов из голливудских фильмов, где все ходят босиком, в белых рубашках, улыбаются друг другу, а ночью приносят человеческие жертвы. В этом месте с порога было понятно, что человеческие жертвы тут могут принести и днём. Особенно, если будешь задавать лишние вопросы.
[indent]Дом выглядел покосившимся, но довольно крепким. В умелых руках его можно было бы довести до ума и развернуть тут неплохое фермерское хозяйство. Но так как руководил здесь всем бывший крысиный вожак, то мужчина очень сомневался, что из этого предприятия выйдет хоть что-то толковое. Впрочем, оно было ожидаемо. Дом не научил своих бывших детей ничему, что могло бы пригодиться в Наружности. Держаться на плаву получалось только у тех, кто был привязан к нему в меньшей степени. Например, Фазаны или большая часть Псов. Или вот Рыжий. Как ни странно, бывший крысиный вожак всегда ненавидел разговоры про Изнанку, куда стремились попасть все в Доме. Даже Фазаны и то наверняка в тайне об этом мечтали. А теперь нет ни самого Дома, ни Изнанки. На развалинах поиграть в нее точно не получится.
[indent]Под ногами скрипнула старая половица, выводя Ральфа из размышлений и нахлынувших воспоминаний. Где-то наверху разразилась ругань, вскоре переросшая в гомерический хохот. Голоса показались Ральфу подозрительно знакомыми, но он не стал вслушиваться. В конце концов, ему вообще плевать, кто тут обитает. Рыжий им не вожак, а Ральф не нянька.
[indent]В узкий коридор выкатился белобрысый парень на инвалидной коляске. Резко остановился, лихо затормозив на ходу даже для бывалого колясника, и удивленно уставился на вошедших Рыжего и Ральфа.
[indent]- Ого! - парнишка присвистнул, склоняясь в шутовском поклоне, - А я думал, брешут. А тут сам Чёрный Ральф пожаловал. Милости просим!
[indent]Ральфу очень хотелось сказать Ангелу, чтобы тот заткнулся, но, во-первых, они не в Доме и он не их воспитатель, а, во-вторых, это себе дороже. Более болтливым среди его воспитанников был только Табаки, но Ангел занимал почётное второе место. Со времени выпуска из Дома этот птенчик приобрел еще больше жеманности и стал еще больше походить на девицу. Только на потрепанную и немытую. Впрочем, внешне он всё ещё был красивее многих домовских девушек. Вот такой парадокс.
[indent]- Он там, - наконец, прекратив паясничать, Ангел указал рукой на закрытую дверь справа по коридору.
[indent]Ральф кивнул и, не дожидаясь разрешения Рыжего, шагнул вперед, распахивая указанную Ангелом дверь. Не было смысла стоять и собираться с мыслями. В любом случае, он уже пришел, что бы там за ней не было.
[indent]В комнате царил полумрак, так что разобрать, кто в ней находится, в первое мгновение вообще не представлялось возможным. Воздух в этом помещении был такой тяжелый, как будто в последний раз его проветривали никогда, к тому же за это время в нем успела помереть пара-тройка человек. Стервятник обнаружился лежащим на кровати в полурастегнутой чёрной рубашке, через глубокий вырез которой виднелись тонкие бледные ключицы. Рубашка была чем-то заляпана, и ральф очень надеялся, что это не содержимое желудка Стервятника, хотя и подозревал обратное, судя по тому, какой кислый запах от него исходил.
[indent]Когда глаза мало-мальски привыкли к полумраку, Р Первый сумел разглядеть и пооблупившийся чёрный лак на ногтях Рекса, и многочисленные кольца на его длинных пальцах. Какие-то даже показались Ральфу смутно знакомыми. Стервятник выглядел нездорово. Он и в Доме-то не отличался особой румяностью, но сейчас скорее походил на восковую фигуру самого себя, с желтоватым оттенком кожи лица и ввалившимися гладами, под которыми залегли синие тени. За то время, что Ральф не видел вожака Птиц, у Большой Птицы успели заостриться скулы, волосы отросли еще длиннее, чем в Доме, и вообще в целом Рекс выглядел старше себя прежнего. Вкупе с обкусанным лаком на ногтях у Птичьего Папы были (когда-то) густо накрашены глаза, а на губах виднелись явные остатки помады. Всем своим видом Стервятник напоминал обдолбанную диву. Взгляд Ральфа упал на узкие кожаные штаны, и мужчина едва не закатил глаза.
[indent]Потоптавшись какое-то время на месте, бывший воспитатель вопросительно взглянул на Рыжего, словно ища у того поддержки, что делать дальше. Вместо ответа раздался тихий стон Стервятника, который вдруг распахнул глаза и теперь смотрел на них, глупо улыбаясь.
[indent]- Ральф, ты пришел за мной? Клааааасс... - проскрипел Рекс своим скрежещущим голосом, от которого в былые времена у многих в Доме стыла кровь в жилах,- Поцелуй меня... А хочешь я... - Стервятник приподнялся, пошатываясь, ухватившись за ремень на джинсах Р Первого.
[indent]Реакция у Ральфа не изменилась со времен работы в Доме, и через мгновение Рексу прилетела по лицу звонкая оплеуха. Стервятник обиженно отшатнулся, падая обратно на кровать, вновь прикрывая глаза и, кажется, проваливаясь в сон.