— Идите-ка сюда, дорогуша, я вам кое-что покажу.
Высокий сухой старик в большой шапке с мохнатыми ушами поманил Марту в свою коморку за прилавком. Они стояли на морозе уже минут пятнадцать, и, продрогув, Марта сама не заметила, как начала пританцовывать.
На барахолку она ходила чуть ли не каждые выходные. Дома ей не сиделось, а здесь собирались интересные люди — можно было не только отыскать нужную вещицу, но и завести разговор. Особенной удачей было отыскать какую-нибудь редкость, но такое обычно на виду не выставляли, и нужно было внимательно посмотреть, прислушиваться, находить правильный подход.
Так Марта этого старика и отыскала. На прилавке у него стояли ящики с пластинками, но ничего стоящего среди них не нашлось.
— Ищете что-нибудь особенное? — спросил старик, с любопытством за ней наблюдая.
— Не подскажете, можно ли где-нибудь здесь раздобыть Фрэнка Синатру?
Старик тут же заулыбался во весь рот, спросил: о, а вы знаете Синатру? Марта рассказала, что когда-то у неё был его фильм — «Человек с золотой рукой» — на плёнке. Старик тогда окончательно расцвёл, расшевелился, стал увлечённо болтать: а вы знаете, что у него скоро день рождения, а вы знаете, а вы знаете.
В каморке он шустро достал откуда-то бутылочку настойки на еловых шишках и налил Марте небольшую стопку, а потом достал коробку в по-настоящему интересными пластинками. Помимо Синатры, у него там были Дин Мартин, Элла Фицджеральд, Боб Дилан, Битлз. Сказал, что такое он продаёт только ценителям, а иначе зачем? Марта от радости поцеловала его в щеку, не каждый раз ей так везло.
В итоге с барахолки она унесла несколько пластинок и целую кучу историй. Проигрыватель она раздобыла ещё на прошлой неделе, но он так и лежал дома, всё она не решалась его тащить на работу, утром делать это было как-то лениво. Теперь представился вполне приличный повод пойти в выходной, не спеша, в середине дня.
Проигрыватель лежал в аккуратном жёлтом чемонадчике. Марта потому вообще и решила его купить — очень уж он подходил к креслам в кабинете. Тогда ей и пришла в голову мысль, что никто не запретит ей встретить Новый год в Доме. А может, никто даже и не заметит.
Дотащить всё, однако, оказалось не так просто. Чемоданчик быстро тяжелел, а пластинки торчали из сумки и мешались. Не кошачье это, как говорится, было дело — грузы носить. Хуже всего оказалось у калитки Дома, где никто и не думал расчистить снег. Войти во двор она смогла, но тут же, зацепившись, за куст, застряла, запуталась, увязла…
И свалилась в сугроб. Сверху упал чемоданчик. Пластинки рассыпались. Вставать не было никаких сил, и, трепыхнувшись, она осталась лежать.
— Глупая кошка, — пробормотала себе под нос.
Над головой было бесконечное по-зимнему белое небо.
