Это был один из таких дней, когда утро и не наступало. Плотное покрывало из низких облаков становилось лишь чуть светлее. Солнце не собиралось просыпаться, как и половина Дома. На завтраке было вдвое меньше людей чем обычно, на уроках, казалось, даже учителя не против были устроить перерыв на тихий час.
После обеда вместе с сонливостью сквозь трещины в стенах и щели в оконных рамах начала просачиваться тревожность. День не сулил ничего хорошего. Жители коридора отменяли групповые гадания и обвешивались защитными амулетами.
Ворона, решившая забрать особо ценные пожитки со своего уличного тайника, вышла во двор. Как обычно поежилась, втянув голову в плечи, защищая ее от неприятного соприкосновения с влажной осенью. Над головой недобро каркали вороны. Девушка задумчиво взглянула на них, пытаясь придумать, о чем таком они могли бы переговариваться друг с другом. На улице пахло сыростью, и дымом: кто-то жег опавшие листья. Они больше тлели, чем горели. Поэтому дым расстилался по всей округе. Ворона потерла щеку, пытаясь избавиться от какого-то смутного наваждения или чувства дежавю. Пнула валявшуюся на асфальте бутылку, которую до этого использовали в качестве футбольного мяча. И по диагонали пересекла двор. Девушка была одета в своей привычной вороньей манере: тяжелые ботинки с пряжкой с шипами, которые она сама и приклеила, черный сарафан из бархата с юбкой до колен, надетый поверх водолазки. И поверх этого надета джинсовка, которая позвякивала железными пуговицами при ходьбе.
Ворона остановилась у кучи строительного мусора. Оглянулась по сторонам, убеждаясь в отсутствии свидетелей. Где-то в кустах у забора копошились собаки. Ворона недолюбливала их, но пока их разделял забор из рабицы, мирилась с этим соседством. Девушка убрала кусок фанеры и вынула из щели между шлакоблоков небольшую жестяную банку. Достала из нее горсть металлических предметов и сунула это сокровище в сумку с бахромой, которая весела у нее на плече. Она уже повернула в сторону крыльца, потеряв бдительность. Но рядом раздался утробный рык.
Ворона остолбенела. Зверь материализовался будто из сумрака наступающей ночи, впитав из нее все кошмары. Его глаза злобно блестели. Пернатая выдохнула, прижимая к себе сумку. Чему там учили на уроках ОБЖ? Не давать зверю почувствовать страх? Или это было не на ОБЖ, а в коридорах?
Девушка сделала шаг назад, пытаясь обойти псину. Ее шаги были медленными и тихими, словно это она пыталась поймать дикого пугливого зверя. Но пес был не из таких, он не сводил с нее своих черных глаз и тяжело дышал. Потом угрожающе рявкнул. От неожиданности Ворона резко отскочила назад. И зверь кинулся на нее.
В таких ситуациях обычно оглушительно кричат и зовут на помощь. Но Ворона оказалась настолько растерянной и испуганной, что ее испуганный крик застрял где-то в горле и никак не хотел выбираться наружу. Поэтому, когда собачьи челюсти сомкнулись на ее предплечье она лишь что-то невнятно промямлила, пытаясь освободиться, но получилось до ужаса жалко.

Страх, который внезапно сковал все тело пернатой оказался даже сильнее боли, сильнее рефлекса самосохранения. Нет, какие-то его признаки она пыталась подавать, когда выставила перед собой руку. Звериные клыки впились в кость запястья, псина мотнула головой и начала трепать рукав джинсовки.
- Аааааа. – заныла Ворона, пытаясь освободиться и при этом устоять на ногах. Воняло мокрой собачьей шерстью, слюной и злобой. И это было куда неприятнее, чем ощущение сомкнувшейся на руке челюсти. Девушка не успела особо прийти в себя и додуматься о том, что пса в первую очередь нужно бить по носу, когда рядом появился Фитиль. Почему-то Вороне стало еще страшней. Она поддалась невольному порыву и зажмурилась.  Но быстро открыла глаза, когда ее внезапно потянули к земле.
- ОТВАЛИИИИИ ФУУУУУУ! – наконец заорала Ворона, пытаясь устоять на ногах, хотя в какой-то момент колени все-таки подкосило. Она упала на одно колено.
Почувствовав, что преимущество внезапно оказалось за добычей, псина все-таки отступила. Очередной удар Фитиля заставил ее истерично взвизгнуть. От этого девушке стало еще неприятней. Вся эта животная дикая ярость и боль. Ворона прижала к груди освободившуюся руку, словно своего ребенка.
Несмотря на то, что псина быстро ретировалась и покинула территорию двора, видимо, через одну из дыр летунов, Ворона не сразу пришла в себя. К ней постепенно приходило осознание происходящего. Особенного того страха, который она испытала.
Испуг, стыд и чувство жалости к себе сформировали ком и застряли в горле. Ворона поджала губы и попыталась глубоко вдохнуть, чтобы совладать с эмоциями. Но глаза предательски наполнились слезами, уголки губ задрожали. Ворона отвернулась от Фитиля. Все закончилось хорошо, но эмоции устаканиваться не спешили.
- Да она сама... - пробубнила девушка, вытирая щечку тыльной стороной ладони. Посчитав, что основная буря эмоций все-таки стихла, Ворона обернулась и посмотрела на своего спасителя. Зеленые глаза слегка покрасневшие, все еще на мокром месте.
- С рукой все в порядке, — брюнетка глубоко вдохнула, показывая парню потрёпанный рукав, основную часть урона на себя взяла джинса. Хотя Ворона все еще чувствовала ноющую боль в руке, пару небольших ранок собачьи клыки все-таки оставили.
- В могильник не пойду, — на опережение сообщила Ворона, — но ты... спасибо, — пернатая перевела взгляд в сторону крыльца, проверяя как много зевак собрала сия потасовка. Главное, чтобы никто из воспитателей не видел, иначе поднимут шум, потянут Ворону к паукам. Девушка даже услышала презрительный тон Крестной в своей голове: «приличные девочки не копаются в мусоре, ты только посмотри на себя...».
- Получается, я уже дважды у тебя в долгу...