Как и любой воспитатель, Василиск ничего не имел против мероприятий, если организовывал их не он сам. Но это был не тот случай. С полудня все мужчины Дома кроме учителей, занятых на уроках, были привлечены к оформлению зала, к тем важным перестановкам и доработкам, которые не доверить подросткам. Проблемы маршем пошли одна за другой. Сначала от напряжения завоняла проводка, худо-бедно разнорабочие из штата привели ее в порядок, свет зажегся, иллюминация заиграла множеством красок. Вечером можно подключить кипятильники и музыку для сотрясения зала множеством «маленьких детских ножек», как выражался воспитатель Второй. Впрочем, некоторые из ножек уже выросли до сорокового размера, что свидетельствовало о достижении организмами тех лет, когда в черепной коробке уже должны появляться какие-то умные мысли помимо всего того мусора, что колупался там обычно. Все педагоги на этом празднике жизни были лишь инструментами, сначала готовили площадку для комфортного использования, потом следили за дисциплиной. Хорошо, если перепадало что-то съесть или выпить, а в моменты, когда воспитанники успешно развлекали сами себя, можно было даже поговорить с другими взрослыми о жизни. Василиска не сильно увлекали его собеседники, особенно на трезвую голову. Контингент Дома по социальному уровню был ниже того, к которому воспитатель привык и к которому стремился. Возможно, остальные это подспудно считывали, так что эффект легкого недоверия был обоюдным. В иерархической пирамиде учреждения Василиск находился ближе всех к новому руководству, следовательно, был от него более зависим. За близостью тянулся хоровод из естественно вытекающих ответственности и поблажек, здесь плюсы дополняли минусы. Каждый день бесконечной рутинной тягомотины, воспитатель Второй напоминал себе, что он здесь всего на год, отсутствие друзей и близких явление временное, через тернии к звездам, только так карьера и делается, без трудностей не получить опыта и блаблабла.

- Подержите лестницу!

Балансируя над пропастью, хотелось добавить нецензурно чего-нибудь из трех букв. Василиск ощущал, что медленно деградирует и скоро подобно «ящикам» матом станет не выражаться, а говорить, потом запьет. Всему этому как раз очень способствовал постоянный стресс, отсутствие благодарности со стороны детей и соразмерных поощрений со стороны начальства.

В первой половине дня мужчины таскали, двигали и чинили мебель, женщины гладили свежепостиранные скатерти и пытались привести в божеский вид места для чаепитий. Пожевывая спичку, воспитатель Второй уже прикинул, на что будут похожи эти скатерти под конец мероприятия, поморщился и сплюнул в пепельницу. Бросить курить оказалось сложнее, чем думалось прежде, но Василиск старался сокращать количество сигарет каждый месяц. Нервы заставляли тянуть в рот какие-то мелочи, в конце-концов воспитатель перешел на мятные леденцы, треть из которых все равно сжирали отдельные представители Крыс. Через месяц работы скупой на похвалы и подарки Василиск неохотно сделал выводы, что одними только наказаниями с оболтусами не обойтись, ввиду своего положения, они как никто жаждут внимания от взрослых. Часто врут, часто истерят, тянут на себя внимание девиантным поведением, норовят сесть на шею. Некоторым из них воспитатель симпатизировал, хотя и старался не избаловать. Когда кто-то из парней попадался на курении, сигарета отбиралась и предлагался леденец. На подобное предложение воспитанники реагировали по разному: кто-то из особо борзых психовал, посылал и уходил, кто-то держал нейтралитет и уходил без спецэффектов, кто-то стыдился и брал предложенное. При любом из вариантов Василиск иронично улыбался, выдавал лекцию о вреде курения и запускал окурок в мусорное ведро. Оскорбить его было трудно, разжалобить почти нереально.

С бледного отражения в стекле глаза человекозмея перевели фокус внимания на руку, взявшую пепельницу, на плечо, затем на красную бабочку, скулу и, наконец, глаза. Но вот досада, глаз было не видно, Рыжий предусмотрительно скрыл их из-за зеленоватыми стеклами, так, что прочитать по «зеркалам души» его истинные эмоции не представлялось возможным. Каждый второй разговор с воспитанниками Василиск начинал с сарказма. У взрослых свои методы самозащиты. Если хочешь, чтобы острословы тебя уважали, надо превзойти их в их же мастерстве.

- Солнце… - воспитатель сделал паузу, поворачиваясь к парню и оглядывая того с ног до головы, будто ожидая вопроса «Что, солнце?», затем продолжил, - в самый лоб светит.

В зале, который теперь целиком и полностью стал танцевальным, единственным источником освещения были зайчики от стеклянного диско-шара. В коридорах лампы были бледными всегда, да и включенными оставляли из них меньше половины – администрация активно экономила энергию и считала, что интенсивный свет по вечерам не дает воспитанникам приготовиться ко сну. Яркого света не было нигде и тут пафосный вожак в своих очках. Смешно.

- Соскучился что ли? А я и остаюсь до конца. – Василиск сделал затяжку, медленно выпустил облачко дыма и перевел взгляд на дверь, из которой только что появился Рыжий. - Как капитан тонущего судна. Вся ответственность на мне. Мало ли, кто-то еще придумает устроить мордобой. Я уже устал в медпункт бегать, сейчас добью эту сигарету и вернусь обратно. - «Или не вернусь», - додумал воспитатель. Нужна ли кому-то такая степень ответственности? Даже если что-то случится его позовут, с другой стороны, он – один из тех, кто предложил директору идею праздника для сплочения, так что свой крест приходилось нести до конца. - Я на работе, а не на дискотеке. Мои танцполы остались в бородатом н-ном году. А Душенька еще найдет себе достойного кавалера, не думаю, что я тот, кто ей нужен...

Да и Душенька была не из тех женщин, которые нравились самому Василиску. Он никогда бы не произнес это вслух, чтобы Рыжий не разнес по всему Дому, а дальше и до ушей воспитательниц девочек. С кем бы Василиск и потанцевал, так это с молодой версией Крестной или с кем-то из молодых наиболее симпатичных и скромных девчонок, лавры строго козла на пороге сорокалетия уже поджидали своего героя. Через год-два для устроения хорошей карьеры ему надо будет обязательно жениться и ни одна из тех, кого он видел здесь, его женой точно не станет. Жена будет богатой и со связями, скорее всего, по старой традиции ее для Василиска подыщут влиятельные знакомые.

- А ты почему ушел? Кажется, женское общество огорчится из-за твоего отсутствию больше. - Сделав еще одну короткую затяжку, Василиск улыбнулся, от чего проявились еще неглубокие, но уже постоянные мимические морщины у глаз и уголков губ. - Нарядился как на свадьбу. Откуда эта тяга ко всему яркому и вычурному? – Воспитатель Второй еще раз осмотрел одежду своего собеседника, но теперь более въедливо и детально. Улыбка опять уступила место напряженной серьезности. - Как заметил, ты не глуп и для самоутверждения вполне можешь обходиться без всей этой мишуры. 

«…капитан очевидность», - подумал про себя Василиск, внутри собственной черепной коробки продолжая за Рыжего его фразу. Наклевывался интересный собеседник, потому воспитатель решил встревать с остротами по минимуму или хотя бы так, чтобы это как-то забавляло и самого вожака.

- Капитана от матроса в первую очередь отличает наличие определенных компетенций в сфере его деятельности, молодой человек.

И вот опять как непостоянное солнце в переменную облачность на губах заиграла полуулыбка, говорящая о расположении и наличии лишь легкой доли критики к отсутствию достаточного жизненного опыта. Рыжий не мог не выделываться, демонстрируя свою самость перед более взрослым самцом. Все по природе.

- Да что ты… - в голосе зазвучал привычный спокойный сарказм, нарочито удивленный, однако сильно сквозящий недоверием, - и много ли тебе платят за эту «работу»? – Снисходительность во взгляде нарастала, но рассуждения молодости от чего и не послушать. Иногда они не лишены своеобразной свежей мудрости. – Все никак не привыкну к этим вашим кличкам. Как у собак. – Воспитатель Второй нахмурил брови, сделал затяжку и снова посмотрел на своего собеседника, отмечая, что в целом выбранный прикид ему даже идет. Вот только безвкусную бабочку он бы не без удовольствия выкинул. – Что интересного в сплетнях? Вся эта мелкая суета рождается от безделья, надо получше загрузить вас внеурочной деятельностью. Спорт, аэробика очень хорошо промывают мозги, не остается времени на дурь, а организм себя реализовывает и попутно развивается. Кстати, скоро можно будет опробовать отремонтированный бассейн.

Совет забить на всех и вся, снять с себя часть ответственности встал в горле комом вместе с теплым терпким табачным дымом. Василиск был слишком честолюбив для того, чтобы уступить слабостям, он всю свою жизнь только и делал, что искоренял их как сорную траву на ухоженной лужайке напротив дома.

- Ты мог посчитать меня достойным человеком, но, если честно, мне все равно кто кого облапает. Я не хочу проблем для себя лично. Один мудрый человек сказал как-то «всех не спасешь». Вы уже не дети, пора включать голову. – Мутный взгляд Василиска опять устремился к мрачным пейзажам внутреннего двора. Сейчас воспитатель будто обрастал стальной чешуей, тема напрягла, потому что касалась сохранности воспитанников. – Нет, ты не прав. С зубов все начинается. Все начинается с малого: сначала ты причиняешь малое зло, потом видишь что никакой ответки не следует и начинаешь совершенствоваться в своем мастерстве. Наказывать надо даже за зуб. Только если у предков был девиз «Зуб за зуб», что на самом деле, является максимально справедливым методом, сейчас на страже безопасности любого подростка закон.

Фразу о Янусе воспитатель пропустил мимо ушей, в этом Доме мало кто мог в открытую ставить ему палки в колеса, себе дороже. В работе медика так же, как и в работе педагога всегда лучше перебдеть, чем недобдеть. «Красавчик Александр» вытянуло лицо Василиска в идеальный кирпич, Рыжий входил в раж, пока воспитатель в свою очередь гасил сигарету в недрах облезлой пепельницы. Здесь вовсе не было страха перед напором со стороны определенной женщины, человекозмей был безразличен и изворотлив на темах ему не интересных. Самый лучший способ избавиться от нежелательного общения – вежливое игнорирование. Данный метод Василиску удавался лучше всего ввиду интровертности характера, для этого типа личности не составляло никакого труда просто сидеть и молчать рядом с человеком. Молчание не грех.
 
- От «своего вожака»... – Воспитатель посмаковал на языке каждое из слов. - Только вожак ты не мой, а Крыс. У меня свой вожак имеется с десятью классами школы и высшим образованием.

Застегнув верхнюю пуговицу на рубашке для принятия более серьезного вида, Василиск посмотрел на Душеньку и снова на Рыжего. Перспектива подружиться с человеком, влияющим на всю стаю, оказалась соблазнительней общества густо накрашенной красотки провинциального происхождения. Интонации воспитателя перестали быть непринужденными, в голосе послышались стальные ноты.

- Я уже понял, что без жесткого контроля вы не существуете. Идем, объяснишься…

Демонстрация воспитательных мер продлилась аккурат до момента, пока не закрылась дверь на третий этаж. Василиск дошел до своей двери и встал справа от нее, чтобы не заслонять собой чудесное творение уже известного художника.

- Это Холст. В смысле, не для рисования, а кличка такая. Наш Холст. Сюжет прост: злонравный змей пожирает несчастных зверушек по одной. Перед смертью каждый из участников сего действа принимает максимально драматичную позу. С анатомией у вашего парня все довольно неплохо.

После демонстрации местного светоча современного искусства воспитатель позвенел ключами в кармане, достал их, в два оборота щелкнул замком и пригласил Рыжего зайти внутрь. Кабинет, подобно пасти огромного чудища, встречал таинственным полумраком.

- Играешь в шахматы? Надеюсь, ты еще не совсем затуманил свой разум тем, чем принято баловаться в подростковой среде. Сыграешь со мной?

«Быть твоим любимым взрослым такая привилегия?». Приподнятая бровь выдала эмоцию невысказанных слов. Этот парень был не из робкого десятка и доподлинно пока неизвестно, то ли рыжий крысеныш красуется из-за зашкаливающего чувства собственного величия, то ли из-за скрытых комплексов, что для обитателей Дома явление довольно распространенное. Где-то в шкафу на полке для головных уборов покоилась заветная доска-раскладушка с почти новым набором деревянных, блестящих и гладких от лака фигурок. При ближайшем рассмотрении можно было ощутить специфический запах древесины. Василиск был аккуратным владельцем, так что вещи его были чисты и выглядели почти как новые.

Кабинет, казалось, не произвел на вожака Второй того впечатления, которого он сам ожидал. Подростки жаждут зрелищ, а помещение всем своим видом выражало минимализм и будто пожимало плечами «Чем богаты, это не бар игровых автоматов». Или Рыжий ожидал увидеть на полу шкуру убитого хулигана, а на стене оскалившуюся голову бывшего директора? Такой внимательный и долгий взгляд. Быть может, сейчас парень сканировал углы окулярами, размышляя, где у воспитателя заначки. Василиск никогда не тешил себя иллюзиями относительно честности детей этого места. Даже если когда-то они и не были испорченными, поварившись в общем соку, давно вобрали в себя все пороки и недостатки, свойственные людям своего возраста. 

Шахматная коробка с тихим стуком легла на поверхность стола, за которым уже так удобно устроился Рыжий. Василиск последовал примеру собеседника и сел напротив, поддевая пальцем маленький металлический крючок, находившийся все это время в плотном союзе с гвоздиком из того же металла.

- А что еще делать, когда появляется свободное время? Это у вас, мальчишек, всегда найдется интересный круг общения, и занятия любого характера еще кажутся увлекательными. – Воспитатель подался вперед, загребая фигуры большими горстями и перекладывая на стол, чтобы освободить коробку, а после разложить ее клетками вверх. – Как понимаешь, взрослых в нашем учреждении не так много… - Василиск намеренно избегал слова «Дом», хотя знал, что воспитанники любят называть это место именно так. Ровно как дети не принимали реалии наружности, воспитатель второй не желал принимать реалий «Дома» и связанных с ним детских фантазий. – Учителя – фигуры приходящие. – Пальцы сжали ладью, покрутив ее перед зеленовато-голубыми глазами. – У разнорабочих своя атмосфера, а с начальством всегда лучше держать разумную дистанцию. Но тебя это не касается, Адриан. Я хотел бы, чтобы между нами возникла если не дружба, то хотя бы подобие приятельских отношений. Ты нужен мне, а я, без сомнения, нужен тебе.

Прямой зрительный контакт для воздействия на воспитанника Василиску не был нужен. В зеленых стеклах можно увидеть только себя самого, но уши-то не прикроешь, так что пока человекозмей решил действовать через них. На доску встали первые фигуры,  воспитатель сразу забрал себе черную армию, чтобы дать своему партнеру право первого хода.

- … и тогда Людовик стал Йориком. Ты знал, что Йорик – королевский скоморох? – Фраза прозвучала в никуда, просто, риторически и по факту. Василиск сложил руки, устраивая на них подбородок и задумчиво глядя на черно-белый шахматный мир. – Нет, с лошадьми я дел не имел. Может когда-то в детстве катался на небольшом паровозике, в который впрягали лошадь в парке. Это было так давно, что уже и не кажется реальностью. Мне не очень нравится сама идея, когда на живое существо садятся верхом и тем самым отягощают ее существование без лишней на то нужды. – После непродолжительной паузы воспитатель пожал плечами и, наконец, поднял глаза на собеседника. – Я пью, но не сказал бы, что это можно назвать любовью. Вообще, многие бытовые и естественные для человека вещи невозможно отнести к категории «любить». Ты же не скажешь, что любишь дышать, есть, спать. Я бы выразился словом «пристрастие», «пристрастился», потому что любая страсть это чрезмерность.

И опять его занесло до нудных философских рассуждений, что заставило спохватиться и сменить тему. Неровен час собеседник заскучает и вернется в стайную, покрытый зеленой порослью мха или плесени, вызванных взрослыми темами.

- А ты как пристрастился к игре в шахматы? Кто научил, часто ли одерживаешь победу?

Судя по теме «что на кону», Рыжий таки лелеял надежду поиметь со старшего каких-то материальных выгод. С самого вожака взять было совершенно нечего, если не считать плохих медицинских анализов или клочка рыжих волос по аналогии с известной поговоркой о паршивой овце. Впрочем, было кое-что, о чем Василиск хотел спросить, но малодушно откладывал на потом.

- Ну хорошо. Ты хочешь что-то материальное? Только давай без запрещенного, я должен противостоять злу, а не примыкать к нему.

- Я не стыжусь своего имени…

«…в отличие от тебя», - повисло в воздухе беззвучным продолжением. Впрочем, Василиску было все равно, он почти привык, что дети называли его по кличке. Не оскорбительное, не насмешливое и ладно. У подростков порой злая фантазия, а сравнение с царем змеев, или кем он там является согласно мифологии, не так уж напрягает. Подростки не хотели взрослеть и, цепляясь за лавры Питера Пэна – мальчика, навсегда увязшего в детстве, отстаивали свое право на сказку.

- Даже если вы делаете вид, что не слышите меня, на самом-то деле это не так. И неважно как я вас называю. Вы слишком любопытны, чтобы пропускать мимо ушей слова новой «фигуры» на вашей доске.

Под фигурой воспитатель Второй конечно имел ввиду себя. Не ясно кого Рыжий сравнивал с конем, видимо, демонстрировал личные таланты. Не так прост, не так глуп, не так позитивен, как могло бы показаться на первый взгляд. Вся эта его яркая мишура, вся оболочка создавала настроение, однако, не всегда передавала сути и Василиск это подметил. 

Тема попрания физических законов несколько омрачила настрой, человекозмей ощущал в фразах собеседника тонкий намек на одно очень серьезное обстоятельство. Они так и не поговорили о случившемся той ночью. Василиск сомневался, но гнойник требовал вскрытия. Только не так, не нахрапом, лучше прежде сыграть на сближение и удостовериться в серьезном настрое Рыжего.

- Как мне кажется, лучше хитрости только прямота и умение держать слово. Я хочу быть честным как с детьми, так и со взрослыми. А правда бывает горькой, она же является лекарством от заблуждений. - Первую группу друге воспитанники явно недооценивали и воспитателя это коробило. - А что плохого в том, чтобы быть Фазаном? У фазанов красивое оперение. И потом, фазаны бывают дикими, это не обязательно что-то домашнее, выращенное на убой. Правила это хорошо, именно они позволяют избежать хаоса, который рождает истерику и неопределенность. Людям нужны четкие перспективы. Думаю, ни нужны даже тебе.

Воспитатель Второй помолчал, выдавая выражением лица интеллектуальную деятельность, после чего сделал шаг одной из пешек. Окончание фразы воспитанника заставило лицо Василиска за секунду видоизмениться аж два раза. Он приподнял сначала одну бровь, будто не понял сказанного, потом когда понял, поднял обе. И ничего не сказал, потому что понимал, оба взрослые люди, просто из разного теста. Осекать собеседника в непринужденной обстановке было бы неприлично, да и глупо.

- А как же... спортивные секции, кружки или хотя бы книги в библиотеке?

Вопросы вышли неуверенными, конечно дети хотели чего-нибудь покруче, чем беготня за мячом по залу. Кто-то просто не мог себе позволить тот же волейбол или баскетбол ввиду особенностей здоровья. Как реагировала спина Рыжего на физические нагрузки оставалось лишь догадываться. А уж если кто заедет по спине мячом… а подростки, способные на столь жестокий и тупой поступок, всегда найдутся. 

- В тебе жив дух противоречия? Не удивил, в этом плане ты у меня не первый. У вас вся группа только и ждет как поспорить и сделать что-то наперекор. Не знаю, может это один из способов привлечения внимания? – Василиск протянул руку в ответ на жест собеседника, не отрывая взгляда от его глаз за зелеными стеклами модных очков. – Даже не знаю, что бы я захотел от тебя скрыть. Ну хорошо, давай. Только, надеюсь, ты воспользуешься этой информацией не во вред себе или другим людям. Если я узнаю, что все же во вред, это меня огорчит и разочарует. – Теперь следовало озвучить условия в случае своего выигрыша. – Не буду оригинален, ты тоже должен будешь мне правду в ответ на мой вопрос. На том и договоримся.

Первые ходы Василиск сделал почти бездумно, слишком захватили его мысли о том, что на кону, зато потом пришлось задуматься. Оба игрока периодически хмурили брови, потирали подбородки и нервно подрагивали ногой под столом. Продувать подростку совсем не хотелось, мало того, что Рыжий почувствует превосходство, так и неизвестно что запросит, а сам Василиск останется без ответов на свои вопросы.

- Как любая женщина, Королева, имеет свои подходы к остальным фигурам. Часто женщины в трудные минуты используют личное очарование, что помогает им собирать необходимую информацию. Не зря же ходят истории о том, как самые ловкие и умные агенты прогорали на отношениях с проститутками, входящим в число секретных сотрудников. В постели между людьми не остается секретов.

«…если, конечно, один из них не я», - опять додумал Василиск и еле заметно улыбнулся своим мыслям.

- У тебя есть романтический интерес в стенах этого «Дома»? Я слышал, ты встречаешься с такой рослой и развитой не по годам девушкой… - воспитатель Второй не был уверен, что упомянутая тема будет приятна его собеседнику, все-таки личная жизнь на то и личная. Но кто из мужчин в дали от женских ушей не обсуждает возлюбленных. Плюсом у Василиска была цель напомнить Рыжему о риске стать молодым отцом. – Если есть планы создать семью, важно уже сейчас сделать правильный выбор, потому что он повлияет на всю дальнейшую жизнь. – Делая очередной ход, воспитатель постарался натолкнуть воспитанника на краткий анализ его отношений и параллельно поймать в ловушку из шахматных фигур. - Какие качества ты ценишь в других людях?

Конечно, Рыжий не будь дурак не раскрывал всех карт по отношению к местной девице легкого поведения, которая после выпуска скорее всего продолжит делать то же самое, только за деньги. Ее много раз предупреждали о последствиях, но разве можно воззвать к разуму тех, кто этого самого разума не имеет.

- А ты тот самый, кто смог понять сложную женскую душу и увидеть в глазах маленькой шлюхи светоч таланта? Ноги это всего лишь часть тела, которая может сочетаться еще и с умной головой. Не лучше ли поискать что-то... получше. Научитесь уважать себя. После выпуска вы увидите, что в мире полно красивых ног и вообще перспектив, где не придется довольствоваться чем попало.   

Воспитатель подозревал, что проезжаясь по личности Габи, разозлит собеседника, а еще впервые за встречу он произнес нечто циничное. Пусть так, свидетелей нет, защищать честь оскорбленной дамы так же нет нужды. Вожак Крыс подумает, что Василиск высокомерен и зол и будет прав.

Попытки смутить взрослого провалились, на пошлость воспитатель даже не моргнул, а так же пристально посмотрел воспитаннику в глаза. Глупо было думать, что на свете есть нечто, способное ввести в замешательство опытного человека и педагога, в частности.

- Когда девчонки качественно работают ртом, это первый признак здоровья. Ведь хороший аппетит – залог полноценного развития молодого организма. Худоба – признак болезни. А родит ли болезненная девушка здоровых детей? Думаю, тебе, Рыжий, нужно улучшать породу, в данном учреждении ее только портить. Половина с битыми генами, проявляющимися через поколение.

А теперь Рыжий к уже сделанным выводам добавит, что Василиск – приверженец евгеники и ненавидит всех калек, мечтая сбрасывать каждого второго из них со скалы. Замечательно. Воспитатель не собирался откровенничать и настраивать парня против себя, но оно как-то само соскочило с языка и полилось стройным потоком терпкого яда. Юность многого не в силах постичь, когда-нибудь вожак поймет, что старшие транслируют грустную правду.

Воспитатель покривился, в очередной раз услышав свою кличку. Да и слово «беситесь» к нему вряд ли было применимо, здесь уместнее «отвращение».

- Да, верно. Все то, что ты только что перечислил, меня вполне устраивает. Я не бешусь, ты преувеличиваешь мой эмоциональный отклик в ваш адрес. – Воспитатель Второй скользнул по Рыжему взглядом, оставляющим ощущение бритвы на коже. – Я не участвую в вашем «В мире животных», я человек, а не змея и не стану марать руки, душа грязных, воняющих потом, мочой и табаком детишек. - «Я ли это сказал, вот это я зря, зря…», - подумал человекозмей. Впрочем, в его тоне при строгом виде звучала нота раздраженного юмора. – Сначала помойтесь, потом подумаю готов ли я к такому критическому сближению.

Болтовня Рыжего над клетчатым полем отвлекала от хорошей мысли, которая медленно и туго вползала в голову, суля потенциальную победу. Его Королева смотрела на слона с явной жаждой крови. В то же время, Короля стоило увести подальше, чтобы через пару шагов не подвести того под монастырь.

- Играть меня учил отец. Матери – народ слишком занятой бытовыми делами. – Стараясь не ощущать своими ногами где-то поблизости мотающиеся ноги Рыжего, Василиск закрыл глаза и представил несколько комбинаций из последующих ходов. – Ушел.

Фигура вожака была съедена фигурой воспитателя, благодаря чему на доске опять воцарилось игровое равновесие. Василиск с удовлетворением удава вернул подбородок на сложенные перед лицом ладони и глубоко вздохнул.

- Чем планируешь занятья после выпуска? У тебя уже есть идеи? Нужно готовиться к экзаменам, это не игры. Пролетишь с баллом – не получишь билета в нормальную жизнь. Ты не очень здоровый, лишние деньги на реабилитацию не помешают. Бассейны, массажи и лекарства стоят немало. – Пальцы воспитателя опять уцепили фигуру, после чего та встала за пределами доски на «полянке для трупов». – Должен предупредить, что я буду следить за вашими оценками и пересдачами. Пересдавать будете пока не затошнит, так что лучше учите сразу.

- Если ты еще не заметил, я ломаю традиции ваших компаний, так что брякать буду что посчитаю нужным. – В голосе прозвучала мягкая уверенность, воспитателя Второй не смущали грубости и жаргонизмы, он сам порой использовал что-то из запасов своей ушедшей юности. – Не мыться тоже не получится. У вас тот период, когда слишком хочется нравиться девочкам, чтобы вонять назло какому-то воспитателю.

Василиск сочувственно улыбнулся, позволил сожрать одну из своих фигур, после чего сделал свой ход. Он уже и забыл, чего хотел сам и чего при случае выигрыша просил его собеседник. Тягучесть неспешного разговора отметала лишнее, Василиску давно хотелось попробовать на зуб вожака своей группы, понять чем он живет и как мыслит. Самые первые моменты пересечения в Доме вышли комом, был момент, когда они едва не набили друг другу морды. Воспитатель, не будь дураком, старался не обострять ситуацию, раз Рыжий сам плывет в руки. Неплохо, если удастся им поманипулировать, а проделать такое можно лишь на фундаменте хорошего отношения. Эти дети были двойственны как две стороны Луны: недоверчивы и далеки, но в то же время прослеживалась острая жажда в искренности и поддержке. Ребенок из приюта как та кошка, которая провожает тебя до угла в соседнем переулке, чтобы расставшись, с тем же азартом побежать за другим незнакомцем. Они быстро сходятся и быстро расстаются, надломлены, недоверчивы и поверхностны в своих чувствах. Дети Дома привыкли к приходящим учителям, воспитателям, которые никогда не станут настолько близки, чтобы поплакаться в жилетку, и собственным родителям, приходящим пару раз в месяц. Расстояние и время охлаждают даже самые теплые родственные чувства. Воспитанники срослись друг с другом как деревья корнями и теперь не удастся произвести разделение без травм. Кровавых выпусков Василиск не видел, едва ли он мог представить, что подростки способны выкинуть нечто настолько ужасающее. И тем не менее, человек-змея старался держать подопечных в узде, именно для того он и призван в учреждение.

За неудобный вопрос воспитатель наградил Рыжего ликвидацией одной из сильных фигур его полка и ответил с лицом, полным хладнокровия.

- А ты как думал. За тем я сюда и пришел – издеваться над слабыми и беззащитными. И тешить собственное эго. Вот, например, на твоем фоне, я кажусь себе особенно умным, красивым и красноречивым.

Зачем уходить в отрицание и занимать позицию оправдывающегося первоклассника? Василиск полностью соответствовал своей кличке, гипнотизировал взглядом и выворачивался из любой вербальной ловушки как уж. Некоторых эта особенность бесила, но чужие эмоции воспитателя Второй волновали постольку поскольку. Ему нравилась эта игра во взаимные нападки, граничащие с оскорблениями. Возможно, если смотреть на ситуацию глазами обывателя, Василиск и правда был не совсем нормален. «В эту игру можно играть вдвоем» и третий явно лишний. Важно, чтобы рядом не возникало потенциальных защитников, готовых раздуть умеренную пикировку до скандала мирового уровня. Будь здесь остальные подростки из стаи, получилась бы потасовка с участием Василиска. Будь здесь воспитатели или директор, Рыжему грозил бы строгий выговор.

- Зачем мне раскрывать перед тобой все нюансы моей жизни. Я пока не уверен, что твоя психика готова принять весь груз желаемой информации. А пока можете придумывать легенды, что я выполз к вам из страшного темного леса, что периодически требую кровавых жертв… В общем, все в соответствии с иллюстрациями Холста. Эти истории гораздо интереснее реальности, не находишь? – Воспитатель замолчал, давая себе перерыв на раздумья относительно положения фигур на игровой доске, после чего взял в руки одного из поверженных белых коней и продолжил. – Вот ты… наверняка хотел бы быть каким-нибудь рыцарем, призванным спасти свой народ от злого дракона или, в нашем случае, страшного змея. В твоих фантазиях ты не болезненный мальчик вдали от дома, а герой с высокой миссией. Все твои страдания будто бы и не напрасны, потому что если все это напрасно, то зачем жить?

«Молодец, Александр, своей философией мы пришли к теме бессмысленности жизни и бытия. Если он после этой встреч вскроется, виноват будешь ты. Хорошо, что у нас есть психолог, которому все это разгребать».

- Но, как мы знаем, смысл жизни в самой жизни, - попытался исправить ситуацию воспитатель. – У каждого своя миссия на этой земле, она может казаться незначительной, непривлекательной, однако, согласно теории, именуемой «Эффект бабочки», каждый из нас влияет на ход истории. И чем большего в жизни добился человек, тем сильнее это влияние.

На очередную из реплик воспитатель хотел ответить что-то сдержанно-веселое, но взгляд «мимо цели» заставил поежиться. Да и мало ли, о чем задумался Рыжий. Он, судя по всему, любил рассматривать чужие комнаты, пусть насыщает жажду впечатлений.

- Паук? – Василиск приподнял бровь и попробовал слабо улыбнуться, но шутка повисла в воздухе. – Это "Гамлет", да пусть себе ползет. Здешние пауки не питаются людьми. И я тебе больше скажу, здешние воспитатели тоже никого не едят. – После выдержанной паузы и пристального взгляда глаза в глаза воспитатель Второй продолжил тоном, каким убеждают неразумных детей, страдающих от страха темноты. – Бояться надо живых, все остальное способно максимум повредить психику, если этим страхам уступить. 

- Твой доспех лишен блеска славы, - произнес Василиск, пряча изогнутые в улыбке губы за сложенными ладонями. - Надо поработать над эстетической составляющей. - За кратким кивком последовал комментарий в ответ на следующую реплику. Не могут подростки не придать своей личности большей значимости посредством многозначительного выпендрежа, и воспитателя, как человека взрослого и самодостаточного, это немного умиляло. - И правда, избавь меня от подробностей своих похождений. Есть версия, что от рыцарского там не много.   

Вопреки сказанному, выражение лица Василиска сделалось приятным. Он имел способность говорить неприятные вещи с таким лицом, будто делает комплимент, от чего в воздухе повисала интрига двойственности. Каждый человек подсознательно надеется, что его одобряют, хочет нравиться и располагать к себе. Рыжий наверняка не исключение, так почему бы не подразнить его.

Медленно, но верно партия подходила к тому этапу, когда проявляется сильнейший с большим запасом действующих фигур. Воспитатель Второй с видом сытого удава перескакивал взглядом от одной белой фигуры к другой, размышляя как бы неспешно и со смаком доесть все, что осталось. Личный успех всегда приносит внутреннюю уверенность, произрастающую на щедрой почве спокойствия. Еще немного и можно будет получить свой выигрыш, пусть даже не материальный.

- Ты у нас такой ответственный... - произнес человек-змея тоном, каким родители говорят своим детям что-то вроде "Наш сынок стал таким взрослым". И здесь Василиск не издевался, ему правда импонировала вовлеченность Рыжего в процесс управления стаей. Пусть получалось не всегда ровно, но все с чего-то начинали. Адриан - именно так звали этого рыжего парня вне Дома, умел к себе располагать. Он был симпатичным, красноречивым и в глубине души добрым мальчиком. Василиск допускал, что не зная всех нюансов может ошибаться, и все же хотелось верить в лучшее.

- Я бы поспорил. Если учесть, что сегодня подростки гуляют, а накал страстей чуть повышен, могло бы произойти что угодно. Думаю, не ошибусь, если скажу, что многие из вас успели незаметно выпить, а алкоголь это депрессант. - Воспитатель погладил указательным пальцем одну из снятых с доски белых фигур по глянцевой округлой головке. - Под градусом радость и печаль становятся еще острее. Гнев может закончиться потасовкой, многие из участников которой будут жалеть о случившемся уже под утро. 

В ответ на парадно-примирительный жест Рыжего Василиск пожал его костлявую, но по-юношески крепкую руку, а потом кивнул на доску, предлагая добить игру до конца. Когда командир белой армии справился с задачей, отправляя ее в последний путь, воспитатель помог снять с доски остаток. Вот поле перевернулось и схлопнулось, принимая в свое чрево своих деревянных детей. Наверное именно так однажды земля заберет каждого из ныне живущих, чтобы упокоить после нелегкой битвы под названием "жизнь". За окном было сумрачно, фиолетово-серое небо выигрышно оттеняло желто-оранжевый свет от лампы, делая комнату уютной. Рыжий тоже своего рода оттенял строгого и ироничного воспитателя, давая тому возможность немного расслабиться на фоне чужой не лишенной оригинальности придури.

- Сегодня я оставлю за собой право, - на губах крутилось слово "стребовать", но Василиск наконец подобрал более мягкую форму, - спросить о чем посчитаю нужным когда посчитаю нужным. Сроки в условиях мы не оговаривали, так что будешь должен. - Удовлетворенно огладив уже закрытую шахматную коробку, воспитатель сдержанно улыбнулся с оттенком прохладного лукавства. - Ты как сфинкс в пустыне. Только желая перехитрить остальных, не обмани самого себя.

Как любому подростку Рыжему не понравилась манера заботливой снисходительности, но Василиск не собирался себя менять, подстраиваясь под чужие привычки и комплексы. Воспитанников много, а он один и он главный, так пусть дети подстраиваются под него, а не наоборот - таков принцип доминирования в любом коллективе. Пляшут под мелодию музыканта, уверенно дудящего в дуду и не меняющего мотивы с полпинка. 

- Твои диагнозы я прекрасно знаю, можешь мне не напоминать, - расслабленно отозвался Василиск, наблюдая за каждым движением Рыжего. - Идиотом я тебя никогда не считал, если ты неправильно трактовал мои слова, это лишь твои проблемы. - После непродолжительной паузы, призванной позволить воспитаннику насладиться познанием чужой территории обитания, воспитатель кашлянул и комичным голосом продолжил. - Чаю или вы уже уходите?

Ему опять стало смешно. Прозвучавшая фраза всплыла с далеких полок подсознания и являлась цитатой из известного мультфильма. Сейчас Василиск мог предложить своему гостю только чай, положение обязывало держать разумную дистанцию, чтобы не рушить границы субординации раньше времени и не позволять парню основательно присесть ему на шею.