Сегодня Полли занят. Дело у него слишком важное, слишком личное. Он с самого утра плетёт свою паутину, вплетает в неё яркие мелкие бусины росы, что собрал по углам дома на рассвете. Ему кажется, что это очень красиво, да и солнечная погода за окном, словно добавляет этому его занятию какой-то волшебной атмосферы.

Это приворот, не иначе, амулет, мощный артефакт. Полли перебирает длинными пальцами под чутким руководством. Вплетает солнечные лучи вместе с разноцветным мулине. Всё-таки было что-то хорошее, что-то полезное в этом новом законе по отмене предыдущего закона. Полли поднимает довольный взгляд на Габи, которая перекидывает своими пальцами одну из ниток в нужную сторону. "А теперь вот так, да, правильно, у тебя отлично получается".

Полли от похвалы тает - сегодняшнее утро самое лучшее. Еще бы Шива был рядом вовремя. Но его почему-то и вовсе не видно. Полли особого внимания этому не придаёт и даже не цепляется за некоторые слухи, которые так и не откладываются в сознании. Он сейчас слишком преисполнен своим занятием, увлечён им на все сто процентов. Лучший мальчик делает лучшие побрякушки для лучшей из собак. Уже к концу своего занятия Полли понимает, что вместо браслета нужно было делать чокер, но уже слишком поздно, а переделывать что-либо в его планы совершенно не входит.

Итак сойдёт.
Полли собой доволен.
Настолько, что даже отсутствие Шивы на обеде никак не трогает. Подумаешь.

Вот только к ужину флёр удовольства, воодушевлённости и вдохновения теряет свою насыщенность, растворяется в коридорах длинным шлейфом, цепляется полотном за выступающие гвозди, ложится на чужие плечи и впитывается с чужими вдохами. Полли чуть мрачнеет, грустнеет, начинает накручивать. Шивы нет в его поле зрения с л и ш к о м долго - Полли нервничает. Задыхается. Не может найти себе места: снуёт из комнаты в комнату, с этажа на этаж, прыгая с локации в локацию.

Уже позже, когда солнечные лучи бросают свои умирающие оттенки в окна, а витражи битых стёкол, расписанные воспитанниками в ручную, полностью смолкают и гаснут, когда верхние тусклые лампы, словно большие глаза просыпаются над макушками, Гибрид с довольной улыбкой оповещает, что его высочество Шива Сутулый соизволил прибыть в королевство вечной мерзлоты и мрака, которое с момента произнесённого Гибридом его имени тут же вновь засверкало, как новый пиджак Полли, обшитый пайетками. Всё серое тут же превращается в ярко-розовое блестючее, бесячее, бесконечное.

Полли со своего места подрывается в тот же миг, топчется на месте по кругу, топчется у зеркала, топчется у вешалки, топчется на месте. Её величество Королева Дома Полли единственный не готов в ту же секунду вылетать из стайной, чтобы почтить кого-либо своим присутствием, даже если это Шива. Он ждал его весь день, пусть теперь и сам Шива подождёт!
На долго Полли правда не хватает и, сбрызнув себя новым слоем духов, он оставляет за собой совершенно другой шлейф.

- Приветик. 

Он опирается локтем о косяк, но пайетки неприятно впиваются в кожу; он вытягивает руку вверх, растекается по стене, словно самая гибкая из кошечек, но и так ему не удобно, а ещё Полли чувствует себя очень глупо в такой позе; он собирает руки на груди, но закрытый жест съедает между ними слишком много дистанции, Полли не нравится это тоже; опускает руки вниз - боже где-нибудь для них есть место??? Полли сдувает чёлку со лба. Чёрт бы тебя, Шива.

И только когда Полли разбирается с собой он в полной мере обращает внимание на Шиву - проскальзывает взглядом сверху вниз, отмечая каждую мелочь начиная от царапины на щеке, заканчивая пылью на заднице.

- Что случилось? Я с тобой? Ты на долго? Мы на долго? Это серьёзно? Сильно болит? Погоди, мне надо собраться.

Полли тут же начинает суетиться: шаг к Шиве, коснуться пальцами щеки, шаг назад, поворот, полуповорот, ещё поворот, он мечется, как крыса в лабиринте, совершенно не зная, что делать и в какой последовательности. Шива вновь перенимает всё внимание на себя. Роза? Глаза Полли расширятся, впрочем от увиденного он и рот не в состоянии держать закрытым. В памяти тут же всплывает поцелуй на лестнице. Запомнил-таки? Полли растерянно краснеет, о чём говорят даже кончики его ушей. Ой, мамочка.

- Спасибо, - выходит совсем не свойственно, совсем не так, как обычно, совсем искренне и по-особенному. - Спасибо, - добавляет зачем-то ещё раз, не совсем отдавая отчёт своим действиям.

Полли тянется тут же, не нужно всяких "а что мне за это будет", чтобы Полли "за это" что-то сделал. Нежное прикосновение к царапине на щеке, а после тут же поцелуй. Медленно, тягуче, размеренно, со всей той искренней благодарностью, которая не задержится в крисином сознании на долго.

- Так могильник, да, я пойду соберусь, я быстро. Погоди.

Отредактировано Полли (03.03.2024 16:46:49)

Подпись автора

Шива выглядит восхитительно. Никакая царапина, никакая пыль, никакие синяки под глазами и изнеможённый вид даже на секунду не изменят кривой действительности Полли - Шива великолепный. О чём вообще речь? Разве кто-то может в этом сомневаться? Кто угодно - но не Полли!

И этот Полли сейчас просто не верит своим ушам?

- Что? В смысле? Что значит "я никуда не пойду"? Я пойду с тобой! - Полли сейчас даже не спрашивает, он на все сто процентов уверен в том, что он не оставит Шиву одного на растерзание тем ужасающим паукам про которых он так много слышал (и так мало видел). - Ты не можешь заставить меня делать так, как ты хочешь! - Полли взмахивает руками, разводит их в стороны, строит недовольное лицо, но ноги, словно заговорённые стоят на месте. Он бы и раз шагнуть, но что-то его останавливает. - Шива, мать твою! - Полли последовал бы следом, обязательно рванул вдогонку, Полли бы не позволил себе просто стоять и смотреть на то, как Шива шаг за шагом становится всё дальше. Но...
Дом
его
не
пустил.

Полли раздражённо выдыхает, опускает взгляд вниз, наконец замечая белобрысую макушку Гибрида. Беззлобное "ну чего тебе?" вылетает само собой. Полли стоит там в коридоре ещё, кажется, несколько часов, пока Дом не решает, что достаточно.

Ночь пролетает быстро, Полли расстроен, но не на столько, чтобы впадать в уныние и реветь часами напролёт. Ну... в конце концов Шива сказал, что это всего на пару дней. Пара = два. Два это совсем недолго. Время пролетит незаметно, а Полли успеет ещё сделать к браслету ошейник. Ошейник будет толще - за два дня управится, у него всё получится, он справится. Выдох.

Говорят, утро вечера мудренее. Вероятно, эта истина работает с кем-то другим, но только не с Полли. Когда на завтраке нет Шивы, когда на обеде нет Шивы, когда на ужине нет Шивы - когда коридоры безлюдны и пусты, а тишина Дома давит на виски, тогда Полли понимает, что нет - ждать он точно не будет.
И даже Дом его не остановит.

В Кофейнике он строит из себя светскую дурочку, хлопает глазками, щебечет губками. Он вьётся возле кролика, мешает ему, критутся ещё ближе. Полли вынашивал этот план не долго, но успел всё продумать до мелочей.
Полли (не) стратег.
Но никто не запретит ему думать обратное. Поэтому, когда выдаётся один из лучших моментов, он всё же тянет руку к едва вскипевшему чайнику. Мгновение. Он не успевает даже промедлить, как вода течёт по руке, раскрашивает кожу в красный цвет. Крик пронзает не только самого Полли, но и каждого, кто находится в Доме, пробегает мурашками по коже-облезающей, словно краска со стен Дома. Полли бросает чайник на пол, заливая вокруг себя пространство - благо новые ботинки больно хороши, что ноги не несут никакого ущерба, в вот рука...
Полли кричит, переходит на ультразвук.

Сложно в какой момент Полли запрыгивает в Изнанку... Сложно сказать, в какой момент он оттуда выпрыгивает.
Кажется, что прошло несколько жизней...
Все эти чужие истории про Изнанку, которые он слушал с придыханием...
Белые стены могильника давят на Полли своими масштабами...
А вокруг совершенно никого...
И, кажется, он всё-таки остался один...
Совсем один...
о д и н

Подпись автора

Боль адская. Полли кричит даже там в черноте отсутствия всего. И в отсутствии Шивы он кричит ещё сильнее.
Нет, определённо всё и все сговорились чтобы забрать [его]. Каждый в этом доме мечтает растоптать Полли, разбросать по кускам, разделить на комнаты. Сам Полли об этом мечтал до того, как не встретил Шиву. И теперь этот жалкий мир крутится вокруг этой дурацкой собачьки. Полли сам вокруг него, словно спутник, словно намагниченный: Шива поворачивается, Полли, как маятник, шурх, и уже перед его носом сияет улыбкой. Сияет. Блестит. Источает. Полли все органы чувств Шивы заполняет собой, как единственным, что существует в мире.

Твои руки ласково нежно и тепло

Полли бродит по чёрным коридорам раз за разом врезаясь носом в их стены. Он не знает куда идти и, кажется, он заблудился. Сейчас бы хоть луч свету, едва уловимый шёпот чужого голоса. Шива, позови меня, помоги мне выбраться, назови моё имя, вырви меня из этого сна.

Меня тащат на самое дно

Он действительно не думал о том, что будет больно. Думал, что это отличная идея. Всплеск -> он в могильнике. Паучихи кутают его в кокон, а он посылает Шиве влюблённые взгляды. Но он тут, а не в Могильнике, и выбраться отсюда очень сложно. Но Полли упёртый. Он идёт и идёт снова и снова разбивая лоб до боли. Он слышит шорох. Бежит. Полли упёртый. Полли упрямый. Вредный. Капризный. Он своего добьётся - хочет того Шива или нет.

Плутание по лабиринтам заканчивается резко, рвано, с новой болью, пусть и не в голове, но сконцентрированной на левой руке (конечно ведь правая рабочая, правой он поливал). Полли шипит, плюётся, ёрзает. Неприятно - мягко сказано. Боль от руки острыми каналами по венам, словно шипы от розы, что осталась в стайной. Полли надеется только на то, что у кого-то из крыс хватит мозгов воткнуть её, пусть не в вазу, но хоть в горшок с кактусом. Полли, конечно, не знает о том, что розу это не спасёт - но это и не важно.

Он приходит в себя смутно - перед глазами всё плывёт какое-то время. Тушь потекла от истерики, разукрашенное лицо превратилось в потасканную куклу. Полли думает об этом в последнюю очередь, в первую - слышит Шиву, от того и выдыхает чуть спокойнее, пусть и не видит его пока что. Нужно сморгнуть эту темноту, пустоту, одиночество. Ещё чуть чуть и будет всё "как раньше". Полли поджимает искалеченную руку к груди, тихо скулит "Больно.". Ох, и правда, он не думал, что всё будет т а к.

- Я ничего и не делал, - врёт убедительно, даже не стараясь. - В Кофейнике просто кто-то толкнул, я и.. вот... как-то так. Так что не придумывай тут лишнего. Ишь чего "сказал он" - мало ли что ты сказал. Кому вообще это надо - тебя слушать.

Злится. Не на Шиву, скорее на себя, но разве в таком можно признаться, особенно, когда боль в руке становится всё сильнее. Думать о чём-то кроме этого практически невозможно. И даже Шива сейчас такой р а з д р а ж а ю щ и й.
Полли из палаты выходит молча.

Возвращается далеко не сразу. Он на посту медсестры сидит и ждёт, в процедурном кабинете крутится, ждёт одежду, которую из каптёрки вытягивает злобная паучиха. В самом их логове, среди паучьих лапок, вздрагивая от каждого движения, от каждого взгляда одной из четырёх пар глаз. Полли тихий до самого конца, уже раздеваясь, словно чешую старую с себя снимая и надевая что-то мягкое блёклое, совершенно бесцветное. "Я могу тут умыться?" спрашивает тихо, когда ловит своё отражение в осколках зеркала у выхода из кабинета.

Подпись автора

Манерно гарцуя Полли выходит из палаты под гром возмущений и злобный рык в спину. Он быть может бы дёрнулся даже, если бы не знал, что собака на цепи. Улыбка на лицо так и не ложится, но внутри победные фан фары таки имеют место быть. Дурацкая псина, вместо того, чтобы начинать с этих упрёков лучше бы спросил болит ли рука, что случилось, малыш, тебе сильно больно, иди поцелуя, моя бейба, хочешь отсосу всю твою боль и тебе станет лучше, золотце, моя ты радость, я так рад, что ты здесь, спасибо, что снизошёл до меня блохастого побитого пса и осчастливил своим присутствии в Могильнике, в который никто в здравом уме и ноге не ступит и не сунет нос.

Полли даже взгляда "прощального" на Шиву не бросает, хотя очень хочется повернуться, показать нос и сказать, что он себе и новый Дом позволить может (не он, конечно, а его родители, но), если захочет. Чтобы задеть поглубже, чтобы ужалить побольнее. Но рука слишком болит, поэтому Полли поджимает хвост и бежит скорее к паучихи, удерживая одну конечность в другой, словно самое сокровенное сокровище. Я сделяль.

После всех махинаций становится легче.
Отпускает нудящее чувство жжения и пощипывания. Маленький, скомканный до размера паучьего жала мир, немного распускается вибрациями по сетке и отпускает напряжённые нити внутри. Полли становится легче от таблеток и какой-то пены, больше похожей на облако. Мысли разбегаются, словно тараканы в разные стороны.
Становится легче.
И дышать тоже легче.

Полли возвращается в палату. Садится на кровать, забиваясь в угол.
Вместо прекрасной бабочки - бесцветная моль.
Полли себе таким не нравится. Считает, что этот Полли, тот другой просто не примет. Этот Полли не_настоящий, не_яркий, не_красивый, не_востребованный, не_нужный, не_любимый.
сломанный
не_имеет_права_на_существование.

Голос Шивы волшебный. Шива сам весь такой - появился в этом доме, чиркнул спичкой, шумно затянулся. Полли не помнит в какой момент стрела Амура пронзила его сердце, скорее всего с самого начала, с первого взгляда, с первого вздоха рядом.
Шива пахнет морем. Пахнет звёздами. Шива пахнет, как любовь. Шива пахнет, как как мечты воплощаемые с нуля. Когда-нибудь об этом обязательно напишут песню, но сейчас песнь в ушах Полли, когда Шива открывает рот.
Не замолкай.

- Шива~~

Полли тихо скулит себе под нос, поднимается с кровати. Его шаги мягкие, бесшумные. Он босыми ногами на носочках семенит по полу, цепляя холод пальцами. Быстрый, тихий. Тише любой мыши, что грызут основание Дома ежедневно. Он осторожно опускается на кровать, прогибает матрас и пружины под ним коленом, опирается здоровой ладонью.

- Я так кричал, что в какой-то момент мне показалось, что я ничего не слышу.

Тихо делится, шепчет. Он опускается на кровать, что жалобно скрипит пружинами - жалуется. Но Полли плевать, особенно сейчас, когда происходит физический. Он отирается словно кот: касается кончиками носов, губы к губам, но без поцелуя, а после смаз скулами, губами к мочке уха. "Поцелуй, чтобы не болела вавка", едва слышно, одними губами. Подуй, скажи, чтобы не болело, пусть болит у собачки, у кошки, у мышки, у кого угодно. Сними с души эту боль. Вылечи. Боже, Шива, господь всемогущий, сделай уже хоть что-нибудь.

Он проваливается под чужую руку, прижимает чужую ладонь к своей груди, прижимается спиной к чужим ребрам, опускает голову на предплечье. Это объятие, совершенно точно. Смотреть на Шиву невыносимо, но ещё больше невыносимо, чтобы Шива смотрел на него т а к и м.
Полли себе таким не нравится, и такого себя показывать Шиве не хочет.

- Обними крепче.

Говорит тихо, наваливаясь на Шиву всем своим браним весом. Почему-то о чужой боли он сейчас не думает, только о своей.
Той, которая стихает с каждой секундой.

Наконец-то, а то я уже подумал, что никогда тебя больше не увижу.

Подпись автора

Я слышал.

Полли становится легче. Значит, в курсе. Значит, чувствует. Значит... Полли прикрывает глаза, выдыхает. Вдох-выдох. Полной грудью, распустить, развязать, освободить.

Стоит ли рассказать Шиве о том, что в глубине еженочных кошмаров, иногда едва проскальзывает его лицо? Что бывает не так больно, не так липко, не так мерзко, не так одиноко, не так противно, не так беспомощно. Стоит ли говорить о том, что Шива тоже снится ему. Полли считает, что это лишнее, но Шива в его снах точно не лишний - Полли это необходимо. Шива ему необходим.

Поворачиваться не хочется - слишком быстро, Шива торопится, старается разрушить дистанцию, которую Полли держит, не смотря на телесный контакт, который позволяет. Нет, не смотри. Ему некомфортно. Он себя таким не принимает, он себе таким не нравится, и что бы Шива не сказал - ничего не изменится, по крайней мере не в эту ночь, хотя лёд тронется, Полли ещё об этом не знает, что что-то точно произойдёт, хочет он того или нет.

Он отворачивается, подставляет для поцелуя щёку, смотрит в сторону, пялится в серую стену, которая с заходом солнца окончательно теряет цвет и текстуру. Полли смотрит в сторону, как когда-то смотрел в потолок, пустым взглядом стеклянных глаз. Сейчас с ним Шива, всё должно быть иначе, но Шива держит лицо руками, Полли старается вырваться, отвернуться, спрятать лицо не закрытое маской. Закрывает глаза, сглатывает.
Нужно больше времени.
Полли считает до десяти.

Но, ты же знаешь все равно,
Что в душе моей темно,
Если рядом нет тебя.
Ночь, ожиданья холод,
Боль, словно я расколот...
Я ничего не вижу,
сам себя я ненавижу.
Вновь слезы ниоткуда,
В кровь я кусаю губы,
Все, что мне сегодня надо, -
Просто быть с тобою рядом.

Полли сглатывает шумно, дёргает головой, поджимает губы, что и без того искусаны в мочалку. Выдыхает скуляще, а после того, как Шива заканчивает поцелуи тут же опускает голову на его плечо, пряча лицо от чужого слишком пристального взгляда. Полли не по себе. Он на себя бы смотреть не хотел. И Шиве сейчас позволять не хочет. Это совсем не то, что должен видеть Шива.

- Я не хочу просто прийти, я хочу остаться. Кто бы мне позволил?

Там на дверях липкие сети, что отлавливают мальчишек и девчонок, словно мух, а уж дальше эти ушлые паучихи знают что делать. Признаваться Шиве в том, что он здесь не случайно, что он здесь намеренно в планы не входило, но произошло как-то само по себе.

- Это Диор. Дюна.

Отмахивается словами на комплимент(?). Он пахнет дорого, он пахнет заграницей, он пахнет достатком, он пахнет тем, что у него когда-то было, тем, что теперь доступно ему только тут, тем, что он больше никогда не получит, если отсюда выйдет. Тем, что он потеряет уже вот-вот... Интересно, когда запах смоется, смоется ли вместе с этим комплименты от Шивы? Останется ли он после того, что произойдёт сегодня ночью?

- Оно того стоило.

Признаётся Полли, когда пальцы скользят по чужой коже под больничной пижамой, словно в очередной раз доказывая себе, что всё по настоящему, что Шива ему _не_снится_. Хотя, Полли бы не отказался, это был бы хороший сон, один из немногих. Один. Единственный.

- Я здесь, чтобы излечить тебя.

Полли для этих слов поднимает голову от чужого плеча, едва касается губами чужого уха, одним лишь дыханием.
Я здесь для того, чтобы спасти себя.

Подпись автора

- Дурак, - шепчет Полли, отказываясь принимать комплимент. Нет, Диор определённо решает. Диор знает толк в запахе. Диор знает толк в стиле. Диор знает толк в жизни. Полли верит ему безоговорочно. Не может старая пижама пахнуть лучше его розового пиджака. (Думать о себе собственном возбраняется!)

- Глупая собака, - выдыхает Полли на очередную порцию комплиментов. Поцелуи приятные, до сахарной комы. Полли дышит тяжело, громко, не стесняясь. Они ведь тут только вдвоём, а даже если бы и не были, кажется, что Полли было бы всё равно. Особенно в тот момент, когда пальцы тянут ворот больничной пижамы. Пальцы на теле поднимают ворох мурашек. Блажен тот, кто верует - Господь Мой Бог Всемогущий Шива. Полли под чужими руками прогибается, роняет голову на бок. Подставляет шею.

Мир меняет ориентацию. Всё переворачивается снизу вверх. Он успевает только вздохнуть. Пальцы крепче сжимают чужие плечи, словно они на американских горках и вагонетка набирает скорость. Дыхание замирает. Взгляд глаза в глаза кажется вечным. Хорошо, что Шива прямо перед носом и нет этого невыносимого потолка. Вжух. Нужно качнуться вперёд, чтобы началось бесконечное падание. Дух захватывает. Полли подаётся навстречу, целует в ответ с большой готовностью и отдачей. Касание губ, сладость прикосновений. Сколько не было Шивы? Кажется всю его жизнь. Это срочно нужно исправлять. Полли сжимает плечи Шивы с силой, оставляя на них черные круги смородиновых ягод, что завтра уже напитаются соком и созреют на чужой коже.

Влажное касание языка, Полли раскрывает губы. Горячее дыхание пробирает. Куда больше нравится, что Шива не торопится, смакует. Никакой спешки, никто к ним не присоединится, никто не отвлечёт. Полли думает о том, что нужно было подпереть дверь стулом, но эта мысль на долго в голове не задерживается.

Да, Шива, детка, давай. Продолжай. Да, Шива, мне хорошо, не останавливайся. Да, Шива, да-да-да. Даа~
Полли дышит глубоко. Голова кружится, а лёгкие жжёт кислородом. Придуши. Опусти пальцы на шею, сожми сильнее, перекрой доступ кислорода, а потом вдохни побольше, чтобы лёгкие распёрло в болезненном поцелуе. Выдави сдавленный стон. Причини мне удовольствие, Шива.

Полли разводит ноги шире, сгибает их в коленях. Не торопится, коленом отирается по бедру, касаясь не только руками. Пальцы сминают на спине чужую одежду, на секунду хочется стянуть это лишнее. Между ними итак слишком много всего, чтобы ещё позволять какой-то тряпке отвлекать от важного.
А важное - Шива.

Но Шива отстраняется. Воздух слишком холодный, всё тело тут же покрывается мурашками и даже соски сворачиваются под рубашкой. Снова торопится, снова отстраняется. Полли выдыхает как-то рвано, расстроенно, даже не скрывает этого.
Что говорит эта глупая собака? Что он несёт? Поговорить?
Полли не уверен, что вообще умеет разговаривать.

Перед глазами только злосчастный потолок. Совсем не похож на тот, что Полли видел тогда.  Но от этого не менее устрашающий.
Полли поворачивается на бок, пряча и лицо и собственное испуганное выражение на нём.

Молчание затягивается. Отдышаться. Восстановить дыхание. Осознать что произошло. Разложить всё по полочкам. Систематизировать бардак, который творится в голове. Нужно время. Полли не умеет так быстро. Ему на всё н у ж н о в р е м я.

- Утром я сделал тебе браслет, но ты оставил меня одного в коридоре и я не успел тебе его подарить. Ты не дал мне даже сказать ничего. Потом вечность без тебя вышибла остатки сознания. Потом Кофейник. Я не помню что было дальше. Кролик. Чайник. А потом я тут.

Он замолкает. Молчит ещё какое-то время. Тишина давит. Говори... Мне не с кем говорить... Говори... Что ты расскажешь мне сегодня, Полли?.. Говори... Ничего не хочешь мне рассказать?.. Кто это был?.. Говори... Сынок, ты и правда ...?
Чужие голоса устраивают рой в голове. Хочется, чтобы они заткнулись.

Полли знает: в Доме даже у стен есть уши.
Когда-нибудь я бы хотел рассказать тебе о том, что случилось, но не Здесь.

- Я в Доме два года.
Словно сдаётся. Хоть и частично.

Подпись автора

- Я в Доме, кажется, целую вечность. Не уверен даже, что помню какой сейчас месяц, не говоря уже о том, какое число или день недели. Кажется выходные, ведь не было занятий, но это совершенно ничего не значит. Все дни совершенно одинаковые, иногда я сомневаюсь в том, сколько мне лет. Уже не помню, как выглядит лицо отца, а мать перестаёт казаться видением и галлюцинацией только тогда, когда я её вижу. Дом, словно стирает всё, что касается Наружности. Ты задаёшь вопросы извне. У меня нет на них ответов.

Полли вздыхает, перекатывается с боку на спину. Дырявит потолок, но слишком не долго, потому что веки тяжело опускаются шторами на глаза. Прислушивается к своему дыханию, достаёт из-под сознания образ матери в норковой шубе и высоких кожаных сапогах на тонком каблуке, что нелепо вязнет в грязи двора. Нелепо. Так же он себя чувствует, когда стоит с ней рядом, а многие пары глаз прикованы к ней. Отец так ни разу и не появился за воротами Дома. Может показаться, что его и вовсе не было.
Могло бы показаться... если бы не Дом.

Он сглатывает, царапает кадыком потолок, мешает густоту воздуха. Слишком вязко, что слова цепляются за паутину.
В голове, помимо образа матери всплывают и другие. Полли хмурится, морщит нос. Злится. От чего-то на Шиву, а не на ...

- Не знаю. Отец так решил, мне не рассказывали. Он говорит, что я болен. Мать - ревёт и мотает головой, но, видимо, тоже с ним согласна, потому что я для неё больше не "сынок", а ... - Полли обсекает себя вовремя. Ему некогда своё имя стало совсем чужим. Когда она открывает рот, сознание цензурит шумом смятой бумаги каждую букву, которую она оттачивает своим языком.
- Они считают, что я сломался.

Потолок просто невыносим, а с закрытыми глазами так долго лежать невозможно. Полли слишком стрессанул, и теперь чувствует вялость. Нужно подняться. И он поднимается, обхватывает руками колени. Опускает на них подбородок. История Шивы интересная, но не очень понятная.

- За что тебя судили? За что тебя хотели наказать?

Отредактировано Полли (16.03.2024 14:04:31)

Подпись автора

Наркота? Полли наркоты боится. Даже трава кажется Полли чем-то опасным. Он любит жизнь, даже не смотря на то, как она с ней обходится. Он любит Дом. Он любит тех, кто с ним спит в крысятнике. Полли любит Шиву.
И сейчас, будь он на чём-то, он бы отказался от всех наркотиков мира, лишь бы не сдохнуть раньше Шивы.
И когда тот скрипит на койке рядом, Полли забывает о своей собственной боли.

Рассказ цепляет. Пробирает самое нутро - Полли слишком ярко представляет то о чём говорит Шива. Ночь. Дорога. Девушка в летнем жёлтом платье в чёрный горох. Она на каблучках, сжимает пальцами сумочку на плече и идёт со свидания, обсасывая исцелованные губы. А внутри куколки, которые уже вылупились и стали бабочками. Шива раскрывает клетку, выпускает прекрасных жительниц, которые тут же разлетаются во все стороны, взмахивая алыми крыльями.
Красиво, думает Полли, но вслух не говорит.

Пожалуй, в Доме лучше, чем в тюрьме.
Полли не жалеет о том, что произошло - бабочки свободны, Шива там, где должен быть - рядом с Полли.

- Думаешь это наказание?
Полли, разумеется, говорит о Доме, а не про инвалидное кресло, в котором мог оказаться Шива.

Он совершенно ни о чём не жалеет.
Ни про то, что узнал об этом, ни о том, что это произошло, ни о том, что чужие бабочки разлетелись по миру. Полли осознаёт только одно - благодаря этой дурацкой малолетке Шива тут. Упокой Господь её душу. Или как оно там у Будды?
Когда-нибудь Полли расскажет о том, о чём подумал в этот момент, но не сейчас. Возможно это не лучшее, чем стоит делиться в такой обстановке?

- На кладбище?
Нет, он прекрасно всё слышал, но нужно дать Шиве возможность передумать, сказать что-то другое. В конце концов, вдруг Полли просто послышалось??? А?
- Возможно просто не нужно ходить? Ну если ты сдохнешь, то, может, оно и не надо тогда? Тут хорошо - ну тут в доме - не надо ходить никуда. Зачем туда? Зачем в Наружу?
Полли тараторит и запинается в некоторых словах. Нет. Он не был в наружности уже несколько лет как, поэтому совершенно не помнит каково это. Ему туда не надо, туда не надо Шиве.
- Кошка ходит в Наружность каждый день, пусть она сходит вместо тебя. Цветочки на могилку девчонке принесёт, привет от тебя передаст. Зачем тебе туда? В Наружности не безопасно.

Подпись автора

Страх.
Он колючий, острый, холодный.
Страх под кожей у Полли, гоняет кровь.

Выдох в потолок, по которому ползут тени от случайно проехавшей мимо машины. Полли её не слышит, поэтому ярко представляет, как по потолку пробегает Тень. Она слушает, смотрит, следит. Полли её не боится. Он боится Наружности, боится той жизни, которой его лишили.
На потолке вместе с Тенью танцует Ветер.
Полли поворачивается к Шиве, когда тот заканчивает свой монолог.

В твоих глазах мои океаны, мои водопады, если будет надо я за ним буду в воду падать.

- Где бы я не оказался после Дома, надеюсь, ты будешь рядом.

Полли не шутит. Все эти слова, которые говорит Шива бьют по больному - Полли горько улыбается. Что ж, если всё это правда, то пусть время сегодня остановится. И про мать. И про Дом. И про Паучих. И про то Другое место. Полли поджимает боязливо губы, но тянет уголки в стороны, мол, смотри, я улыбаюсь, всё хорошо. Больно много обо всём ты думаешь и переживаешь, глупая псина, а нужно жить здесь и сейчас. Со мной.

- Глупый, - Полли следит за передвижениями.
Шива решил отказаться от него? Шива уходит? Шива больше не хочет быть рядом? Шива больше не хочет?
Последующее про Кошку бьёт поддых. Полли поджимает губы, сдерживает полу-всхлип-полу-вздох-полу-выдох разочарования. Хорошо, что Шива спиной к нему и ничего не видит.
- За тобой хоть на край света, - говорит фальшиво, но убедительно.

Взгляд скользит по чужой спине - широкая.
Прошу, во тьме люби меня. Прям здесь, сейчас, сегодня.
Шива, не оставляй меня, не меняй на Кошку. Не меняй ни на кого другого.
Шива~

Полли дрожащими кончиками пальцев скользит под больничную рубашку. Лёгкое прикосновение, но под подушечками вместо привычной бархатистой - неровности. Он тянет край рубашки вверх, оголяет спину. Глаза округляются, как и размыкаются от удивления губы. Выдох. Горячее дыхание разбивается о тёплую кожу.
Ты прекрасен, Шива, как ёлочная игрушка, которую разбили и склеили, и теперь она такая одна единственная - кинцуги  - особенное.

- Хоть в Наружность. Хоть на кладбище.

Пальцы проскальзывают по шрамам. Полли тянет...

Подпись автора